Отрядили ходоков к замполиту. Замполит — если сравнивать его другими замполитами — был мужиком очень даже ничего, катехизисом сильно не надоедал, зачеты по марксистско-ленинской тории с периодичностью раз в месяц и с проверкой конспектов не требовал, солдатской пищей: перловкой с тушняком — не брезговал. Замполит, сидя в палатке на своей койке что-то быстро писал, увидев пришедших к нему ходоков он ни с того ни с сего сорвался, спустил на них всех собак и каждому персонально объяснил — куда ему идти и что делать.

От этого десантура 345-го полка, того самого 9-я рота которого в свое время брала дворец Амина, совсем приуныла. Поужинав чем Бог послал и выставив пост на входе в палатку — по своей инициативе, при таких раскладах лишним не будет — десантура уже приготовилась совершить команду «отбой». Был еще личный час — но кто-то, матерясь последними словами, приводил в порядок одежду, кто-то пытался на отсыревшем клочке бумаги писать письмо, а кто-то уже и на массу вовсю давил — когда полог откинулся, повинуясь решительной руке и в палатку, пригнувшись, вошел заместитель командира полка по боевой подготовке. Отчего-то недовольно посмотрел на пыхающий зловещим красным огнем поларис в углу — оно, конечно нельзя, да вот ничего другого то и нет.

— Добровольцы — шаг вперед! — сказал он.

— А куда добровольцы, тащ майор? — спросил кто-то.

— Куда-куда… Щас узнаешь…

Жидкой колонной их вывели за пределы утопающего в грязи городка — ноябрьский Афганистан вообще предельно мерзкое место — прямо к ангарам Баграма, где горели прожектора, и суетились люди. Все как и всегда делалось в последний момент — к Грачам подвешивали гроздья ФАБ-250, самых расходных во время этой кампании бомб, армейские заправщики питали самолеты керосином, а один промчался мимо них, едва не задавив и обдав брызгами грязи. Чуть в стороне, где посветлее у какого-то УАЗика-буханки стоял летный состав, прямо на поле получающий последний инструктаж. От всего этого — явно готовилась какая-то операция и готовилась в спешке — стало еще холоднее, еще мерзопакостнее.

— Стой, кто идет! — окликнули от затемненного ангара.

— Своих не узнаешь? — совершенно не по уставу ответил майор, добавив в конце матерное.

— Виноват, тащ майор.

— Открывай, давай.

Майор обернулся к десантникам.

— Помогайте, что встали?

Вместе открыли ворота какого то ангара — темного, освещаемого только рассеянным светом прожекторов с улицы. Майор чем-то щелкнул, потом еще раз.

— Подолян — где свет?

— Капитан Мухортов сказал — дырчик накрылся, нету света, тащ майор!

— Твою мать… Та-ак… Слушай мою команду! Вон в том углу — мешки и парашюты. Все вытащить сюда, на свет — время пошло!

В углу пустого, холодного и темного ангара действительно были сложены мешки — какие-то полегче, а какие-то — в одиночку не утащишь, напитавшиеся водой, каждый — под сотню килограммов весом.