Младший сержант Александров родившийся на Оренбуржье, в сельской местности не знал, что за этот поступок его сделают Героем Советского союза. Да ему в общем то было все равно. Не ради Героя, не ради звездочки он сделал то что сделал. Ему было всего двадцать лет, и он был сержантом, пусть и младшим — а потому отвечал за пацанов. Что Объедков, что Копырин — оба они прибыли в Афганистан совсем недавно, это была первая их крупная, настоящая операция. По сути они были никем — пацанами из учебки без боевого опыта, то есть пушечным мясом здесь. Не было смысла размышлять и над тем, что они сделают с пацанами, когда ворвутся на высоту — а обязательно ворвутся, их человек сто. Поэтому он их и отправил. Просто потому что это правильно.

Гвардии младший сержант Александров всегда старался поступать правильно. И в пионерские времена и когда вступил в комсомол. И когда попросился у военком в ВДВ и тот дал ему направление. когда попал в Афган. Правильно он поступил и сейчас.

Когда замолчал пулемет — разбираться что с ним было некогда — он схватил гранаты, лежазие рядом, его и те, что оставили ему его товарищи, бросил их в духов, одну за другой. Потом взял лежащий рядом автомат, выпустил длинными очередями весь магазин в духов, потом решил бросить в них оставшиеся гранаты, которые у него еще были. Высунулся — всего лишь на мгновение — и упал, сраженный снайперской пулей.

Увы, герои тоже смертны.

А в ста пятидесяти метрах от бруствера с погибшим но так и не сдавшимся моджахедам пулеметчиком поднялся во весь рост майор пакистанской армии, известный здесь как аль-Дабит. Он вовсе не желал лезть под пули пока шла стрельба, ведь на это есть моджахеды. Они воюют за Аллаха, а он… да если бы не вторая зарплата от ЦРУ США и ускоренное продвижение по службы — ноги бы его здесь не было! Но пулемет молчал план его сработал, и оставалось только подняться наверх и посмотреть, что это был за пулемет такой, что доставил им столько проблем. Майор сделал шаг, потом еще шаг, ничего не боясь — а потом кто-то словно шарахнул его в спину молотков, и вдруг он понял, что лежит на холодной мерзлой земле. Что с ним случилось, он так и не успел понять.

В сотне метров от него Зияутдин опустил автомат. Задание большого амира из Исламабада он выполнил. Майор Мехшуд, заместитель начальника лагеря подготовки моджахедов, больше не станет никому наушничать и помогать предателям, да покарает их Аллах как пожелает….

Отметка 3234. 07 января 1988 года 17.30

Темнело…

Зимой, в горах вообще темнеет быстро, световой день короток. Только трассеры режут ночь, да крики «Аллах Акбар!» действуют на нервы. Горы — как часовые вокруг. Чужие горы…

— Крупняка нет больше… — сказал кто-то.

Все отчетливо понимали, что это значит. Не было ни АГС ни крупнокалиберного пулемета. Они были отрезаны на этой высоте и кроме нескольких пулеметов, в основном РПК — у них ничего не было. Те, кто поопытнее понимали что будет дальше. Сначала минометный и ракетный обстрел — только мин побольше подтащат. А потом, уже ночью — атака до рукопашной обкуренных моджахедов смертников — если еще кто останется в живых после обстрела.

Вертолетов ночью не будет, корректировщика артогня кажется убили — по крайней мере артиллерии не видно и не слышно. Значит, точно крышка. Хорошо что молодые — а их и в этой гвардейской роте, той самой что брала дворец Тадж-Бек было достаточно — не понимают еще, что их ждет. А старики… а старикам просто холодно лежать среди камней на холодной земле…

— Здоровые… — сказал кто-то, понятно о ком — как звери. В черном все.

— Отставить разговоры! Следить по секторам! — старший на этом направлении, младший сержант Цветков пытался не показать, что страшно и ему — магазины добили?

— Так точно, тащ сержант — ответил из темноты кто-то.