— Окружили вниманием? — возмутился Уолли. — Да они же с ума посходили!

— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. И вообще, лучше скажи мне спасибо за то, что я разнообразила твою общественную жизнь.

— Да уж, разнообразила. Оравой оголтелых женщин, которым нужно только одно.

— Страстный секс?

— Секс и колечко на безымянный палец.

— А говоришь — только одно. Получается, что два.

— Замужество подразумевает страстный секс.

— Не обязательно. — Пейдж слишком хорошо это знала. То, что изредка происходило между ней и Вудро, можно было назвать вялым, безынтересным, скучным, но уж точно не страстным. Понятие страсти вообще никак не вписывалось в их брак.

Она вытерла капельки пота у виска и бросила взгляд на кондиционер в углу кабинета, гонявший горячий воздух.

— Ты вызвал мастера?

— Что мастер? Я сделал лучше. Вчера звонила Деб с очередной порцией нотаций и наставлений, так я решил воспользоваться случаем и намекнуть, что в таком пекле, да еще без кондиционера, работать невозможно.

— Ты серьезно? — Уолли, как ни странно, кивнул. Пейдж покачала головой. — Ну ты даешь! У нее же медовый месяц. Человеку надо отвлечься от редакционных дел, отдохнуть хоть немного. Разве можно беспокоить ее такими пустячными проблемами? Она теперь там, на Арубе, будет ломать голову, что делать с кондиционером.

— Это же ее газета. И тут два ее лучших журналиста находятся на грани инфаркта — это как минимум. Ты выдержишь еще полторы недели, пока она там плещется в лазурных волнах Карибского моря? Я — нет! — Молодой человек застенчиво потупился. — И вообще, я и не собирался ее беспокоить. Она сама спросила. Я ответил, что у нас все в порядке. А Деб стала умолять меня сказать правду. Но я и тут удержался — промолчал. Тогда она начала угрожать, что уволит меня. Что мне оставалось? В городе всего одна газета. Куда бы я подался? Я же сейчас на практике, и мне очень нужен хороший отзыв. Вот я и сдался. — Он раздраженно выдохнул и бросил бумаги в нижний ящик стола. — Деб сказала, чтобы мы не волновались. Она разберется со всем, и сегодня кондиционер починят.

— И как же она сможет это сделать, сидя за тысячи миль отсюда на Антильских островах?

— Как будто ты не знаешь Деб. Если уж вобьет себе что-то в голову, не успокоится, пока не сделает. Она сочла себя виноватой в том, что мы тут умираем от жары, поэтому решила все исправить. И знаешь, что я на это скажу? Пусть исправляет, и поскорее, иначе я могу внезапно самопроизвольно загореться как факел. — Уолли поднялся и оттянул сырую рубашку со вспотевшей спины. — Сегодня определенно самый ужасный день в моей жизни, — бубнил он себе под нос, направляясь к лестнице.

Пейдж было жаль беднягу. Она и сама тяжело переносила эту немыслимую жару.

И день что-то не задался. Все началось с того, что в шесть утра полстакана вчерашнего каппуччино вылилось с приборной доски на ее любимую белую блузку, когда девушка отчаянно пыталась завести мотор своего старенького «плимута». Потом, поняв, что придется идти пешком до ремонтной мастерской Моби, которая располагалась в конце улицы, она захлопнула дверцу машины и только тогда поняла, что оставила ключи от нее внутри. По счастью, мимо проезжала Селли Крам со своей тройней. Она-то и подвезла ее до мастерской. Где Пейдж в добавление к кофейному пятну посадила на блузку еще несколько масляных.