— Мама, может, тебе водички? — негромко предложил Ульви, увидев, как она морщится, словно ее тошнит.

Я тут же, склонившись, вытащила бурдюк и протянула ей.

— Нет, милая, — она покачала головой, — но что-то я действительно плохо переношу это путешествие. Никогда такого не было.

— Ульви, ты же целитель! — проворчала я на брата.

— Я уже пробовал помочь, — пробормотал он в ответ. — Вроде все прошло, но недуг вернулся. Я не понимаю...

— А я говорила: учись! Не хочешь быть лекарем — твое право! Но для себя... Для семьи! — взволнованная состоянием любимой матушки, я готова была рвать и метать.

— Может, ты и права, — первый раз за все время согласился он со мной. — Вернемся в город, и я подумаю над возобновлением учебы.

— Я тебя вообще не понимаю, сынок, — отец тяжело вздохнул. — Пока мы с мамой еще молоды и полны сил, мы вполне потянем вас с Айлой. Сколько раз говорил: учись. Открывай свой лекарский дом с лавкой. Вставай на ноги! Но ты все мечешься. Тебе магией дано людей лечить, сынок! Разве есть благороднее ремесло?!

— Отец, — Ульви поджал губы, — я хочу чего-то большего...

— Иди в академию магии и учи целительству, — наседала я на него. — Но прежде овладей профессией сам. Чем тебе не "высокое"?

Мама открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же прижала ладонь к губам. Побледнев, она сдерживала рвотные позывы, и это мгновенно напугало всех нас.

— Возница, остановите карету! — прокричала я и, подскочив на ноги, постучала по небольшому оконцу за своей спиной. — Быстро!

Меня услышали. Снаружи раздался хриплый окрик и лошади сбавили ход.

Мы остановились.

Ульви распахнул дверь, спрыгнул, рывком выдвинул лестницу и помог маме выбраться.

— Папа?! — в моем голосе зазвенел страх. — Ее же просто укачало, правда? — Я взглянула на него с такой надеждой, а у самой руки затряслись от страха. Больше всего в жизни я боялась потерять кого-то из своей семьи. — Пап, ответь!

— Все хорошо, доченька. — Мы выбрались наружу вслед за остальными. — Укачало ее. Как приедем, сразу лекарю ее покажем. И с Ульви я теперь не слезу. Хватит дурить! Пусть развивает то, что ему дано.

Немного прогулявшись по обочине тракта, мы вновь усадили матушку в карету, постелив ей под ноги подушку. Распахнули шторы, чтобы воздух заходил. И вручили бурдюк с водой.

Как ни странно, но ей стало легче. Бледнота ушла и словно не было этой утреней тошноты.

Карета двинулась дальше.

Тревога отступила. Ульви, наконец-то, запустил руку в корзину, вытащив завернутое в лепешку мясо куриной грудки.

***

Вечерело. Появились приставучие комары, в животе урчало от голода. Корзинки давно опустели, а приличной таверны на пути так и не возникло.

Но хуже всего, что это дядюшкино поместье все никак не появлялось на горизонте. Мама тихо дремала. Ульви читал контрабандой проникшую в карету книгу по строению организма взрослых драконов. Прикинув, что чтиво все же полезное, не стала отбирать у него этот талмуд.

Отец все чаще выглядывал в окно.

— Ну, скоро уже? — поканючила я.

— Айла, ты спрашиваешь это каждые пять минут, — проворчал он.

— Так ты не отвечаешь то, что я хочу услышать, — я всплеснула руками.

— Наверное, потому что еще не прибыли?! — усмехнулся брат.

— Ой, а ты бы так ехал и ехал, — я начинала язвить.

— Не жалуюсь, — фыркнул он и перелистнул страницу.

— Зануда! — рявкнула я и снова высунулась в окно.

— Нет, просто увлеченный, — прилетело мне в ответ.