Когда Наталья неохотно отступила, Брандр вернулся в комнату.

Деклан глубоко вздохнул. Что посеешь, то и пожнешь. Он вошел и резко остановился при виде сцены, открывшейся перед ним.

Брандр держал окровавленную руку Реджин, а она смотрела на него, плача, горестно покачивая головой.

— Мы м-можем сделать... передышку до завтра.

Она была обнажена выше талии. Линия израненной кожи делила ее торс, и кровь текла по сторонам. Брандр порезал тонкими ломтиками широкое отверстие линии между ее грудей, пока кожа не открыла грудную клетку. Тот отвратительный провод торчал по центру.

Деклан закрыл рот кулаком, пытаясь сдержать рвоту.

— Это скоро закончится, — пообещал ей Брандр. — И тебе никогда не придется проходить через это снова. Закрой глаза, Реджин. Если ты мне доверяешь, то закроешь их.

Наконец она сделала это.

Только после этого Деклан подошел к столу. Он смог увидеть, почему Брандр хотел, чтобы она была молодцом. Мужчина собирался сделать надрез, прямо рядом с ее бьющимся сердцем.

Сколько раз Деклан проклинал способность к восстановлению у бессмертных?

Сейчас он молился об этом.

Реджин лежала в полутьме, ее мозг отказывался отключаться, даже когда Брандр начал рассекать ей грудь.

Ужасный звук тех резаков — крак, крак — отозвался эхом в комнате. Валькирия думала, что все еще умоляет его подождать идать ей немного отдохнуть, чтобы дать ей возможность оправиться.

Подобные рассуждения были трусостью.

Ее голос мямлил, словно у маленькой девочки. Она ужаснулась сама себе.

Она открыла свои глаза, но мутная тьма мешала ей видеть. Это он прижимал ее плечи? Она билась об него, но он был неподвижен.

— Отпусти меня, отпусти меня!

— Реджин, успокойся, — голос Чейза надрывался. — Пожалуйста.

Она продолжала сопротивляться. Металл царапал кости.

— Черт подери, Чейз! — Брандр отбросил резцы в сторону. — Ты должен был ее удерживать!

— Айе, — проскрежетал он и скреб Валькирию в охапку. Его большие руки накрыли ее рот и нос...

Вспыхнул ужас.

Она опиралась ногами в стол, вцепившись когтями в его руки.

Не помогая ей освободиться, Брандр пробормотал:

— Ты самый большой сукин сын, которого я когда-либо знал.

Тьма накрывала ее, и это было почти... благословение.

Когда Деклан убрал руки от лица Реджин, Брандр посмотрел на него, как на монстра.

— Закончи перед тем, как она очнется!

Ее маленькие когти до сих пор были в тыльных сторонах его травмированных рук.

— Чего ты ждешь?

Брандр тяжело качнул головой и вернулся к узлу.

— Я почти сделал это. Хотя тут все очень запутано, — отсекая, распутывая, отсекая. — Один кусок остался...

Струйка крови брызнула из ее груди.

— Что, черт побери, случилось?

Когда веки Реджин начали открываться, Деклан бросил:

— Проклятие, она просыпается...

Но ее голова качнулась в сторону, глаза лишилисьжизненной энергии.

— Реджин! — заревел он.

Ее сердце остановилось, отстучало; дыхание не вырывалось из легких.

Деклан качнул головой.

— Что, черт тебя подери, ты сделал?

— Я не хирург — я только пытался исправить то, что натворили твои люди!

Брандр спешно выдернул последний провод…

Деклан обеими руками взял ее ручку, приказывая включиться регенерации, тому сверхъестественному восстановлению, которое удерживало ее вид на краю раз за разом.

Брандр только закончил, когда она резко вздохнула, ее веки затрепетали. Жизнь вернулась, хотя она осталась без сознания.

— Это все еще может убить ее, — сообщил Брандр.

Так почему он тогда так заметно расслабился, вытирая рукой вспотевший лоб?

— Она восстановится быстро, если мы сможем найти что-нибудь, что будет держать ее кожу вместе в течение нескольких часов.