– Ты такая мягкая. Ты так хорошо пахнешь, – он закрыл глаза и застонал. – Но нет ничего приятнее, чем знать, что ты тоже меня любишь, – он открыл глаза и придвинулся немного ближе, так что теперь его тело прижалось к моему. Я непроизвольно ахнула, когда его твердые мышцы соприкоснулись с моей нежностью.

А еще я чувствовала… каким твердым он был для меня. Там внизу, эта толстая длина, от которой я мгновенно намокла и мои внутренние мышцы сжались от потребности.

Он был большой, толстый. Он был такой длинный.

– Ты это чувствуешь? – прошептал он и еще немного сильнее вжал свой член в мой живот.

Я кивнула.

– Это все из за тебя, – он наклонился всего на дюйм. – Я никогда раньше не был с девушкой, никогда никого не целовал. Я хотел только тебя, только ты владеешь моим сердцем. Только ты, Эбигейл, – он все еще смотрел на мой рот, все еще водил пальцами по моей нижней губе.

Я не могла думать, даже дышать, услышав, как он сказал эти вещи.

– Я так чертовски сильно хочу тебя, – простонал он, как будто не мог не озвучить свои потребности. – Все, что я хочу сделать – это показать тебе не только словами, но и своим телом, что ты значишь для меня, – Макс сильнее прижал ко мне нижнюю часть тела, и я ахнула, от того, что стала еще более влажной.

Он был для меня таким твердым.

– У меня никогда не было парня, Макс, – он знал это. Я была в этом уверена. Так что я знала, что он знает, что я девственница. – Я даже никогда не целовалась с другим парнем, – в детстве я была болезненно застенчивой и могла бы использовать это как оправдание тому, почему никогда ни с кем не общалась.

Но правда в том, что я надеялась, что Макс станет моим первым.

И кажется, что это станет реальностью прямо сейчас.

Глава 8

Макс

Боже, она была прекрасна. Она стояла прямо передо мной и выглядела так, словно хотела моего поцелуя… и она чертовски любила меня.

Эбигейл любила меня.

Я планировал подождать, чтобы рассказать ей все это, быть сентиментальным в разговоре, объяснить, что я чувствую, что она заставила меня чувствовать. Потому что я был трусом, и мне казалось, что это меньшее из зол.

Но оказалось, что все это обернулось для меня неприятными последствиями.

Я видел, как она посмотрела на меня после того, как увидела эти конфеты, и знал, что она, вероятно, думала, что они были для другой девушки. Она выглядела такой обиженной, и мне было ненавистно то, что именно я заставлял ее чувствовать себя так.

Поэтому я сказал:

– К черту все это, – прямо здесь и прямо сейчас, все шло ко дну. Блин, если бы она меня отвергла. Черт возьми, если бы я все испортил. Если бы я мог объяснить и, надеюсь, избавить ее от этой боли, я бы это сделал. Я бы сделал все, чтобы она почувствовала себя лучше.

И пока я смотрел на нее, опустив взгляд на ее рот, все, что мне хотелось сделать – это закрепить наши признания и поцеловать ее до безумия. Я смотрел на ее пухлые розовые губы, представляя, что теряюсь в них. Я хотел, чтобы у нее ослабели колени, пока я пожирал бы ее рот.

Блядь. Я хотел взять все в свои руки, но так, чтобы она выкрикивала мое имя и кончала на мой член. Я думал о чертовых грязных вещах, непристойных образах, от которых мой член пульсировал, а яйца туго сжимались. Хоть я и был девственником, но я мог сделать для нее это чертовски хорошо. И если бы все, чего она хотела, это позволить мне обнимать ее на диване, я был бы самым счастливым ублюдком на свете.

Я хотел, чтобы она действительно увидела, насколько я ей предан, что все это время в моих глазах была только она, пускающая корни прямо в моем сердце. Я мог любить только ее, и мне хотелось показать ей это самым первобытным образом.