– Вы не видели мою кузину?

– Не могу найти свой золотой медальон. Моя невестка украла его. Вы сможете вернуть его мне?

– У вас красивые волосы. Можно потрогать?

– У вас есть дети? У меня были. Двенадцать, но шестеро…

– Шшшш, – произнесла я на вдохе, зажмурилась и мысленно призвала всех их успокоиться.

Я открыла глаза только ощутив вокруг себя тишину. Среди них не было таких призраков как Девлин или Амелия, это были обыкновенные духи, видимые только особенным людям, вроде меня. Они стояли – точнее, колебались – поблизости и смотрели на меня большими глазами, полными вопросов.

– Могу ли я чем-то помочь?

– Шшш, – резко повторила я, – я же сказала.

– Прошу прощения...

Обернувшись, я увидела молодого человека – живого – с голубыми глазами и русыми волосами. В синей рубашке с характерным для священников воротничком. Я почувствовала, что покраснела до своих ужасных черных корней.

– Простите, – пробормотала я. – Я думала, вы…

И как тут оправдаться, мол приняла его за одного из легиона здешних духов?

Со слабой улыбкой я сказала:

– Мне нравятся старые церкви… и старые кладбища. Я пытаюсь узнать что-нибудь из истории этих мест.

Он выглядел слишком молодым для знатока истории.

С подозрением отреагировав на мою первоначальную обмолвку, мужчина, нахмурившись, помолчал какое-то время, но мне удалось его успокоить. Его аура была голубой с красным и с капелькой белого. Миролюбивый человек, получающий порой удовольствие от каких-либо треволнений, старательно следующий по праведному пути. Он мне понравился.

Улыбаясь, он шагнул ко мне и протянул руку.

– Кристофер Фрейзер, – представился священник.

Я поразилась:

– Как Чарльз Фрейзер?

Он усмехнулся, обнажив прекрасные зубы, на которые наверняка потрачена куча денег.

– Похоже, вы уже немного ознакомились с местной историей.

– Совсем чуть-чуть. Просто слышала, что некоторые рабы из «Тринадцати Вязов» были проданы Чарльзу Фрейзеру и получили его фамилию. Я недавно встречалась с Папашей Элом. – Невозможно было удержаться от ответной улыбки.

– Папаша Эл – замечательный человек, – еще шире просиял преподобный Фрейзер, – но жесткий. Трудно представить, какую войну ему пришлось выиграть, чтобы сохранить свою школу; каких усилий стоило заставить людей поверить, что его «Лидерам мира», как он их называет, нужно оказать помощь. Но вы ведь пришли сюда не за тем, чтобы говорить о школе, правда, мисс …?

– Миссис Никодемус, – ответила я, ненавидя про себя это вымышленное имя. Мне нравилась фамилия моего мужа – Монтгомери, и не хотелось скрывать от кого бы то ни было, что я ее ношу.

– Чем могу помочь?

– В 1843 году в «Тринадцати Вязах» произошло восстание рабов и человека по имени Мартин повесили. Хочу отыскать его могилу и узнать о нем самом как можно больше.

– Сожалею, но Мартин похоронен не здесь. До 1920-х тут было кладбище только для белых. Вы осмотрели могилы в Вязах?

– Да, – произнесла я, наблюдая за духами: пока священник говорил, они парили вокруг него и, крутя головами, сообщали, что не знают никакого Мартина.

«Тупик», – подумала я, но потом вспомнила слова преподобного в начале знакомства.

– Вы сказали «местная» история.