– Но при этом она сама давит на других!

– Принимая на себя тяжесть решений, она берет на себя и ответственность.

Опять повисла пауза.

– Ты ее очень любишь, правда? – спросил потом Барт.

– А ты разве нет? Я заметила, как ты на нее смотрел. Только не теряй зря время. Мэгги никого к себе не подпускает.

– А тебя не интересует – почему?

Конни пожала плечами.

– Не забывай, что она англичанка. Они помешаны на неприкосновенности своей частной жизни. Мы садимся в самолете рядом с совершенно чужим человеком, и не успеет погаснуть надпись «пристегните ремни», как мы уже рассказали ему всю свою жизнь. Для англичан это немыслимо.

– Похоже, что про Баннистера Мэгги все же не забыла.

– Я тебе о том и толкую. В ее понимании дружба значит то, что она и должна значить. То есть другу надо помогать. Тем более когда друг ломает крыло.

– Но она не из тех, кого зовут сердобольными.

– А ты подбей крылышко – узнаешь.

Дом Баннистеров стоял на скалистом берегу полуострова Палос Вердес и выходил окнами прямо на море. Располагался он на отшибе. Ближайший дом находился ярдах в ста от него.

Дом окружал высокий каменный забор, но ворота стояли распахнутыми. Входная дверь неосвещенного дома тоже была открыта.

– Он уезжал отсюда в спешке, – заключил Барт. – Дурной знак.

– Не нравится мне все это, – в тон ему ответила Конни.

– Есть кто-нибудь в доме? – громко спросил Барт, входя в дом.

Ответа не последовало.

– Мисс Баннистер! – позвал он.

Опять тишина.

– Пошли посмотрим.

Дом был элегантно, но как-то не по-домашнему, казенно обставлен. Внизу комнаты были пусты. Судя по чистоте, царившей в кухне, кто-то следил здесь за порядком, но теперь невидимый хозяин отсутствовал, только из крана монотонно капала вода, и Барт прикрутил его.

– Подымемся наверх, – сказал он.

Наверху по обе стороны длинного коридора тянулись двери. Они шли, открывая дверь в каждую и заглядывая внутрь.

– Нашла! – воскликнула вдруг Конни.

Барт подскочил к распахнутой двери.

– Господи!

Карла Баннистер лежала посреди комнаты на полу с раскинутыми руками. Она лежала обнаженная, на спине. Вокруг валялись осколки разбитой настольной лампы. Стало ясно, чем была нанесена рана Кори. На шее Карлы синели кровоподтеки, на теле тоже виднелись синяки. На бедрах были следы укусов.

Барт и Конни обменялись взглядом. Барт присел на корточки перед лежащей без сознания женщиной и прикоснулся пальцами к артерии на горле.

– Пульс хороший. Она просто в отключке.

– Наркотики?

Барт внимательно осмотрел обе ее руки.

– Следов шприца не видно.

Он наклонился и принюхался к ее дыханию.

– Спиртным тоже не пахнет. Но она явно чего-то хватила через край. Тут все возможно. В этом доме пахнет преступлением.

Он обвел глазами комнату.

Она напоминала декорации к фильму из жизни какого-нибудь современного Калигулы. Торшеры под темно-красными абажурами, ни один из которых не горел, потому что спальня освещалась десятками красных свечей в подсвечниках, расставленных повсюду. В бронзовых кубках горели ароматические свечи. Тяжелая викторианская мебель, украшенная завитушками и позолоченная, в том числе массивная кровать, казалось, перевидали немало оргий.