– Я не позволю ей и пальцем притронуться к моим детям! – процедила сквозь зубы Лора. – Если она собирается обнимать их, обжигать своим ядовитым дыханием…

– Не представляю, как ей удастся обнять кого-нибудь, если ты встанешь на ее пути. Да и вряд ли она об этом думает. Ты бы лучше посмотрела на меня. – Он обнял ее и обнаружил, что они прекрасно подходят друг другу. – Можешь даже улыбнуться.

– Они явились сюда только затем, чтобы оскорбить меня. Ни один из них даже не подумал о детях. Майкл, ведь она сама мать! Как она может быть такой бездушной?!

– Просто Кэнди слишком влюблена в себя. И перестань тревожиться: уверен, она не найдет в своем светском календаре времени на игры в мачеху. Улыбнись, – прошептал он, легко касаясь ее щеки. – Ты сейчас можешь заставить всех поверить, что думаешь только обо мне и о том, что мы собираемся делать, когда уйдем отсюда. Ну же, дай им всем прикурить!

Он снова был прав, и Лора заставила себя улыбнуться.

– Извини. Из-за меня ты попал под перекрестный огонь.

– Ерунда, рана поверхностная.

Он был вознагражден ее улыбкой – на этот раз искренней.

– Ох, Майкл, ты лучше, чем я думала. А я совсем раскисла…

– Не знаю, мне ты кажешься невозмутимой. Как всегда. А теперь давай дадим им пищу для размышлений. – Он наклонил голову, потерся щекой о ее щеку, его губы приблизились к ее уху. – Интересно, кто тот парень, с которым обнимается Лора Темплтон? И как давно это продолжается?

Лора и сама была не прочь понять это.

– Не думаю, что всем так интересны мои дела.

Она чувствовала тепло его дыхания у своего уха.

– Брось, солнышко. Ты способна заворожить кого угодно. Величественная, невозмутимая Лора!

– Ну, положим, довольно долго я была «бедняжка Лора». – Ее голос снова напрягся. – Бедняжка Лора, муж которой изменяет ей со своей секретаршей. Бедняжка Лора, которая из последних сил высоко держит голову теперь, когда ее бывший муж женится на ее же прежней сопредседательнице в Гарден-клубе.

– Боже, ты общалась с этой рыжей стервой? – Майкл покачал головой. – Я разочаровался в тебе. Послушай, теперь, когда они уже удивились, почему бы не дать им тему для разговоров на завтра?

Его губы скользнули по ее щеке, и не успела она отпрянуть, как они сомкнулись на ее губах. Поцелуй был долгим, неспешным. У Лоры тут же закружилась голова, и она вцепилась в его плечо.

Майкл отстранился – совсем чуть-чуть, так что она могла видеть только его глаза.

– Давай попробуем еще разок, – тихо сказал он. – Чтобы ты освоилась.

Ей надо было возразить, сказать, что она не из тех женщин, кто публично развлекается обжигающими поцелуями. Да и в интимной обстановке, если уж на то пошло… Но на ее губах снова оказались его губы – искусные, убеждающие, жаркие – и увлекли ее за собой.

Как давно она не ощущала вкуса мужчины, вкуса крепких, опытных, уверенных губ… Да что говорить – никто никогда не целовал ее так, словно ее рот – источник всех наслаждений! Лоре показалось, что в груди ее шевельнулся какой-то теплый комочек. Но потрясение и удивление были сильнее.

Майкл тоже был изумлен. Он давно размышлял, какова она на ощупь, на вкус. И теперь обнаружил пиршество контрастов. Жар, пробивающийся через ледяные доспехи; застенчивость, трепещущая под броней самообладания. Она дрожала! Дрожала мелкой чувственной дрожью, ударившей его прямо в пах…

И это напомнило ему, что, как бы он ни наслаждался экспериментом, они находятся не в том месте, где можно проанализировать результаты.