Раскосые глаза Шейха округлились, смуглая кожа сделалась зеленовато-бледной – Марина замолчала, втянув голову в плечи.

– Ты понимаешь, что ты сказала? Соображаешь, что это значит?

Она зажмурилась, чтобы не видеть его и громилу с расцарапанной рожей.

– Если так, то Сектор – эпицентр вторжения на планету, – произнес он. – Только чьего? Какой-то… альтернативной Земли, как утверждал Тармаш?

Раздался звонкий шлепок, Марина открыла глаза: Шейх отвесил пощечину Тарасу Петровичу, но не рассчитал силы и разбил профессору губу. Тот не отворачивался – вскинул подбородок, ожидая второго удара, в его взгляде было торжество.

– Понял, Шейх? Осознал всю глубину проблемы? И теперь ты будешь рваться назад, в лапы коллег?

Шейх молча вынул из ножен здоровенный тесак необычной формы и повернулся. Профессор попятился на корточках, спесь слетела с него, но испуганным он не выглядел и бормотал:

– Я тоже труп, но выход есть! Можно укрыться в Глуби, у меня есть лодка. Укрыться и разгадать тайну Сектора. И взять Сектор под контроль, понял?

Шейх рывком повернул его к себе спиной. Марина зажмурилась – не хотелось видеть, как лезвие скользит по горлу и брызжет кровь.

Но ни хрипа, ни бульканья не последовало. Вздохнула с облегчением. Когда она раскрыла глаза, Лукавый, выпрямившись, потирал опухшие запястья, а веревка валялась на асфальте.

– Я знал, что ты умный парень, – прохрипел он.

– Веди, – распорядился Шейх. – Но я тебе не доверяю. Если начну подозревать… На ночь все равно будем связывать. Рэмбо, следи за ним.

– Понял-понял, – закивал Тарас Петрович. – Ты еще научишься мне доверять, Алан, я знаю, и выполнять мои поручения научишься.

Расцарапанный, который Рэмбо, подошел к Марине – огромный, страшный, протянул лапы. Она задергалась, отползая, но была схвачена. Сволочи! Выродки! Решили действовать заодно с профессором… Они не должны жить. А она обязана выбраться, чтобы рассказать… Хотя бы попытаться рассказать правду.

Шейх вплотную приблизил свою рожу к лицу Марины и проговорил:

– Я надеюсь, ты не будешь делать глупости. Ты должна понимать, что мы в одной упряжке.

Марина с ужасом смотрела в его черные-черные глаза и чувствовала, что слабеет и не может даже пикнуть. Оставалась надежда, что сейчас придет Данила и освободит её. Как в сказке… Она ж не человек для этих людей – ключ от двери, не более. Но Данила не приходил. Может, эти сволочи его убили?

Замотав головой, она зажмурилась, Шейх спросил:

– Ну?

– Я все сделаю, – прошептала она, с трудом сдерживая слезы.

– Делать тебе, насколько понимаю, ничего не придется, просто идти с нами в самый центр. Так, профессор? Вот и пошли. Извини, развязывать тебя не будем. Рэмбо, ты как?

Здоровяк пробасил:

– Нормально, кровь свернулась. Рожу подпортило, но глаза целы – справлюсь. Хоббита жалко, хороший был паренек.

– И к тому же неплохой проводник, – подтвердил Шейх. – Теперь у нас один проводник остался.

«Это обо мне, – поняла Марина. – Хорошо. Нужно будет загнать их в искажение, как Бритого, пусть дохнут. Успеют пристрелить – значит, такая судьба».

Оказывается, тут были центральные ворота и асфальтовая дорога. Рэмбо шагал рядом с автоматом наготове. Или не автомат это – Марина плохо разбиралась в оружии.