Из-за нарастающего барабанного боя шин о бордюры и препятствия и усиливающегося рева движка скоро стало понятно, что катапультой работал автомобиль, и он приближался, скашивая массу ходячих прямо перед Лилли и Ноллзом.

В конце концов линия мертвецов, опоясывающая забаррикадированный вход, лопнула в облаке угарного газа и брызг спинномозговой жидкости, столь же обильных, как и те, что выпускает в воздух пожарный гидрант. Части тел, мертвые ткани, фонтаны крови взмывали вверх и в стороны осколочными бомбами гниющей плоти. Последние жертвы были погребены под массивным укрепленным кузовом пыльного, потрепанного, изъездившего множество дорог «Хамви», который с грохотом затормозил у входа.

Оба, Лилли и Ноллз, рванули в стороны, с пути огромного военного транспортного средства, когда оно со скрипом остановилось прямо перед ними. Лилли пригладила волосы, восстановила дыхание, сглотнула слюну с медным привкусом паники и уставилась на треснувшее тонированное ветровое стекло напротив водительского сиденья. Боковое стекло со скрипом опустилось. Водитель высунул голову, его лицо было мрачным и безжизненным.

– Лучше запрыгивайте, пока они не перегруппировались.

На мгновение Лилли посмотрела на водителя, последнего человека, которого она могла ожидать здесь. Затем сбросила оцепенение и поспешила помочь старику залезть в салон.

– Мы ездим кругами, – предупредила Лилли, втиснувшись между водителем и стариком, когда автомобиль колесил по запутанному лабиринту улочек.

Она прижимала скребок, найденный под сиденьем, к раздробленной руке старика и обматывала ее остатками клейкой ленты, накладывая временную шину. Ноллз мученически выдохнул, морщась при каждом приступе боли. Впереди усиленная железом решетка пропахивала им дорогу через скопления медленно движущихся групп мертвецов, походя задевая застоявшиеся группы ходячих вдоль дороги, заставляя взрывоустойчивую ходовую содрогаться и стучать с неравномерными интервалами. Дворники вытирали с лобового стекла кровь вместо капель дождя.

– Гленвуд-авеню, – предложила Лилли, посмотрев в боковое окно. – Возможно, нам удастся покинуть город, миновав Ай-двадцать.

За рулем сидел Купер Стивс, сгорбившись над приборной панелью, и хрипло, затрудненно втягивал воздух. Ему приходилось напрягаться, чтобы оставаться настороже, из-за ухудшающегося состояния. Край его фетровой шляпы пропитался потом. Множество пулевых отверстий покрывало его куртку. Его рубашка была раскрашена будто пятнами Роршаха, нанесенными кровью яркого алого цвета. Его лицо было настолько бледным, что казалось серым в тусклом вечернем свете. Он сжал руль так, что костяшки побелели.

– Я знаю короткий путь, – сообщил он сдавленным голосом. – Думал о Гранд-Парке, в-возможно, удастся проехать через выход Чироки.

Лилли кивнула, доделав импровизированную шину, и мягко опустила руку старика на его колено. Она бросила взгляд в окно, на проносящиеся городские пейзажи.

В Южной Атланте царило душераздирающее запустение. Ни одного квартала, свободного от мертвецов. Воздух здесь приобрел химический запах серы, разложения и аммиака – примерно так, должно быть, воняет в аду, вдруг подумалось Лилли. Большая часть высотных зданий – когда-то формировавших великолепный пейзаж современной архитектуры – теперь были истерзаны молниями, иссечены льдами и покрыты мхом и плесенью. Выгоревшие оболочки пустых этажей, продуваемые всеми ветрами, потом заполнились ползающими, оборванными, темными шаркающими силуэтами, которым не было числа. Совсем недавно они миновали Поле Тернера, и разруха напомнила Лилли о затопленных, разрушенных портиках Римской Империи, современных останках Колизея, которые, скорее всего, никогда уже не увидят гостей, кроме случайно проходящей мимо смерти.

– Это был Брайс, если тебе, конечно, интересно.