— Подожди, подожди… — не понял Георгий. — Как так получается? Самолет ведь один и тот же?

Отец кивнул:

— Самолет один, да транспондеров на нем два!

— Это еще что такое?

— Приемопередатчик, который на запрос с земли автоматически посылает идентификационный код. На каждом борту один транспондер, а у меня — два! Захожу в диспетчерскую зону. — Петр Семенович ладонью изобразил летящий самолет. — Тут же приходит запрос: «Кто летит?» А мой идентификатор отвечает: «Борт «С-1149». Так его диспетчер и зарегистрировал. Перехожу в следующую зону контроля, включаю второй автоответчик, а он на дежурный запрос отвечает: «Борт «К-2101». Так и регистрируется. Попробуй потом разберись, кто куда летел! А если местность пустынная — степь, там, или тундра, можно еще на бреющем пройти, чтобы вообще под радар не попасть… — Отец приблизил ладонь к самому столу и провел над клеенкой. — Это мне Виктор Дмитриевич подсказал! Тогда сам черт не определит маршрута! Понял теперь?

— Понял… — удивленно ответил Георгий.

— Только имей в виду, эта информация с грифом «Сов. секретно». Я тебе раскрыл государственную тайну.

— А почему раньше не раскрывал?

— Да потому, что раньше ты зеленым пацаном был, а сейчас — без пяти минут лейтенант Советской армии. И опять же — сын мой… Да ты ешь, ешь! А я выпью… За упокой души его лётной!

Отец залпом опрокинул рюмку, поднёс к лицу кусок хлеба, понюхал и положил обратно в тарелку.

— Ну, батя, я тебе тоже тайну раскрою, — сказал Георгий, за обе щеки уплетая жареную картошку. Он отвлекся, и аппетит появился сам собой.

— Какие у тебя тайны? — покосился Петр Семенович. — Небось, жениться надумал?

— Нет. Особист меня завербовал.

— Вот оно что. — Отец невозмутимо налил еще рюмку. — На патриотизме или на компре?

— На компре…

Георгий рассказал, как было дело. Петр Семенович хмыкнул.

— Железная «компра»! Парень девушку без очереди провел мороженого поесть! Правда, удостоверение ты зря засветил, но всё равно за это головы не рубят…

— Ну, а теперь что? — спросил Георгий.

— Да ничего! Ты с ними не ссорься, на рожон не лезь. Если шпион объявится, диверсанты или другая угроза безопасности Родины, — ты, конечно, информируй. А если кто-то из ребят анекдот расскажет, то не пачкайся. Это уже не патриотизм, а стукачество.

— Да я, собственно, так и думал.

— Ну, и хорошо, что мы думаем одинаково.

На кухню бесшумно, бочком вошла Мария Ивановна.

— Слушай, Петя, ты похлопочи перед Виктором Дмитриевичем, чтобы Жору по распределению в Москве оставили.

Отец свел брови.

— Как ты думаешь, с какими глазами я к главкому подойду с такой просьбой? Когда я чего просил?

— Ну, хотя бы, чтоб в Афганистан не отправили…

— А насчет этого и просить не надо: стратегических ракет в Афгане нет, значит, и выпускнику ракетной академии там делать нечего. А в шахте посидит пару лет — все с этого начинают, это важный опыт.

— Ты ничего для себя не просишь. Другой бы уже давно в ордерской квартире жил, а не в служебной.