Дорога забита машинами – город не большой, но и не маленький, и полмиллиона граждан зимой превращаются в потенциальных пациентов больниц и клиентов автосервиса, а улицы – в ловушку для машин и пешеходов. Ника досадливо морщится – конечно, после вчерашнего снегопада никто и не подумал расчистить дороги и тротуары: пешеходы уныло бредут по протоптанным в снегу тропинкам, увязают в сугробах вокруг дорог, автомобили ползут с черепашьей скоростью, стараясь соблюдать максимальную дистанцию – мало радости, не успев затормозить, стукнуть чужую машину и разбить свою. Ника даже поежилась от такой перспективы: подумать страшно, в какую сумму может вылиться подобное происшествие, а деньги с неба не падают, копеечка тяжелеет с каждым днем.

Повернув на светофоре, Ника наконец вырулила на трассу за городом. Глянув на часы, прибавила скорости – ее ждут через сорок минут, и хотя ехать не так чтоб далеко, однако по скользкой дороге, утрамбованной фурами, это не очень приятно.

– Такое плевое, казалось бы, дело – и тащись за тридевять земель! Вот народ у нас… Это можно решить только при личной встрече, как будто интернета нет.

Ника переключилась на пятую скорость и попробовала обогнать фуру. Встречка пустая, но машина скользит по обледеневшей дороге, и Ника с трудом удерживает руль. Водитель фуры, заметив ее маневр, решил позабавиться и принял влево, перегородив Нике маленький промежуток между ее полосой и встречной. Ника, чертыхнувшись, выехала на встречку и прибавила скорость. Водитель фуры сделал то же самое, не давая Нике обогнать его. Видимо, ему стало скучно, а может, просто натура у мужика говнистая – Ника часто сталкивалась с таким поведением водителей мужчин по отношению к себе. Словно им обидно, что женщины тоже стали водить машины. Самое приличное, что можно услышать от них, это сакраментальное «баба за рулем – как обезьяна с гранатой». Хотя Ника замечала не раз, что женщины водят и осторожнее, и лучше. Видимо, оттого, что каждая из них ставит целью вернуться домой, к детям, в то время как мужчина, получив в распоряжение автомобиль, очень часто начинает самоутверждаться. Одному обидно, что у кого то тачка дороже, чем у него, другому немыслимо, чтоб его обогнали на трассе, третий считает, что раз выложил за автомобиль бюджет развивающейся страны, остальные участники движения должны называть его Белым господином и падать ниц при его приближении… Все эти мужские комплексы, страхи, часто даже импотенция или неудачи в карьере выплескиваются на дорогу, и Ника давно решила для себя, что на больных людей обижаться не имеет смысла, а больным она считала всякого, кто, вместо того чтобы нормально ехать, принимается что то доказывать остальным. И она иногда выбирала такого нервного водителя и доводила его до исступления, вытворяя на дороге именно то, на что тот реагирует. Вот и сейчас, выжав педаль газа и крепко вцепившись в руль, Ника обогнала фуру, едва не вылетев в кювет, и прибавила скорость. Она знала, что сейчас будет: обиженный кретин за рулем начнет ее догонять, прижимать и обгонять, и эти догонялки свободно могут привести их обоих в больничную палату, а то и в морг, только Нике этого не надо, а тому, за рулем фуры, гораздо важнее доказать ей, бабе за рулем, что он здесь главный.

– Скорее всего, ты, тварь, тупое быдловатое чмо с черными ногтями, ни хрена не умеющее ни в жизни, ни в койке. – Ника иногда разговаривала вот так, словно оппонент мог ее услышать. – Небось подбираешь плечевых, а дома строишь жену, попрекая ее каждой копейкой и проверяя ее сотовый на предмет посторонних эсэмэсок и звонков.

Глянув в зеркало заднего вида, Ника ухмыльнулась – так и есть, фура догоняла ее. Водитель, забыв о снеге и скользкой дороге, несся за ней во весь опор, и Ника, зная эту трассу как свой карман, хихикнула. Через полкилометра начнется длинный поворот – дорога выгнется, и обогнать там кого бы то ни было без риска перевернуться практически невозможно.