Изменить размер шрифта - +
Они не боятся работы, они не жалуются. Она знает, что они не подозревают ее ни в чем, кроме желания эксплуатировать их труд. Знает она и то, что отвечающие за уборку зданий менеджеры, заключившие контракт с «Корпсерв», эти серьезные ребята с ключами, пейджерами и переносными рациями, смотрят на нее как на хорошенькую китаяночку с не очень хорошим английским – она нарочно делает его хуже, когда разговаривает с ними, – и они думают, что она обойдется им подешевле. Тут они тоже правы. Китайцы всегда обходятся немного дешевле – когда этого хотят. Они хорошо соображают, как сделать дело, как обойти остальных, а потом они становятся незаменимыми. Клиенты Цзин Ли полны желания использовать ее собственное желание эксплуатировать других. Все ожидают, что китайцы даже в Америке будут сурово обращаться со своими сотрудниками, когда это необходимо, и в большинстве случаев китайцы не разочаровывают.

Этой ночью две мексиканки усердно набивали синими пластиковыми мешками грузовой лифт в здании возле Пятьдесят пятой улицы и Бродвея, а Цзин Ли ими руководила. С «Корпсерв» заключен контракт на обслуживание девяти этажей этого строения: с шестнадцатого по девятнадцатый (здесь снимает помещения банк) и с девятнадцатого по двадцать четвертый (здесь располагается центральный офис небольшой фармацевтической компании). Каждую ночь Цзин Ли управляет работой семи групп в разных точках центра Манхэттена и курсирует между ними. Эти офисные помещения в общих чертах схожи: грузовой лифт спускается в находящийся на уровне улицы «карман», куда заезжает громадная шрединг‑машина компании «Корпсерв». Пожилой мужчина в такой же синей униформе, как у них, забрасывает мешки во всасывающее отверстие, где они вместе с содержимым измельчаются, превращаясь в конфетти. Этот человек китаец, как и Цзин Ли, и иногда она сама спускается в «карман», неся кучу мешков, и дает ему особые инструкции, а потом следит за тем, как он их выполняет. Рев шредеров заглушает их голоса. Они оба знают, что на них постоянно смотрят вмонтированные в потолок камеры слежения, причем вращением некоторых из них можно управлять дистанционно, однако они знают и то, как легко обмануть эти камеры. Достаточно знать, под каким углом могут располагаться эти устройства. Камеры видят грузовик «Корпсерв», но не то, что у него внутри. Можно отложить несколько мешков, каждый из которых помечен китайским иероглифом размером в дюйм, и камеры этого не заметят.

Но все это было несколько часов назад, а сейчас ночная работа уже сделана и девушки смеются, слушают радиостанцию, передающую латиноамериканскую музыку, и чувствуют соленое дыхание тумана, который поднимается от воды. Парковка на пляже в этот час обычно пуста. Девушек никто не беспокоит, а если кто и попытается – какой‑нибудь чокнутый ублюдок, какой‑нибудь наклюкавшийся хулиган, – на этот случай у них в сумочках имеются перечные баллончики. Этой ночью они пьют дешевое вино из пластиковых стаканчиков и, не вставая с сидений, танцуют под радио. Мексиканки расспрашивают Мизаджин про ее белого дружка. «Он мне нравился! Для белого парня он такой мачо!» – «И что случилось?» – спрашивает одна из девушек, извиваясь на сиденье, залатанном клейкой лентой. «Да знаешь… – Цзин Ли смеется, но тут же снова смотрит вперед, на воду. – Понятно было, что ничего не выйдет». Но она не развивает эту мысль, хотя сама четко понимает причину. Она вынуждена была положить этому конец. Она слушала послания, которые он оставлял у нее на автоответчике, прося позвонить. И ненавидела себя за то, что не перезванивает. А что он проделывал с ней в постели… Конечно, она будет расстраиваться при мысли, что этому больше не бывать. У нее и раньше случались романы с белыми – с британцами, немцами, итальянцами. Они ей нравятся больше, чем китайцы, а этот был лучше всех. Может быть, поэтому она сейчас и здесь – просто чтобы забыть его.

Быстрый переход