|
Советник Гао выхватил из ножен меч. Меч блеснул на солнце. Тут же щиты сомкнулись, а в небо тучей взвились стрелы. Они взлетели высоко высоко, а затем смертоносным дождем обрушились с неба на разбойничий лагерь. В тот же миг гвардейцы, выставив пред собою щиты, бросились вперед в атаку. Началось. По лагерю прокатилась волна воплей – и далеко не все из них были воплями испуга. В двух шагах от Чижикова рухнул наземь высокий разбойник: стрела со всего размаха вошла ему под ключицу почти по самое оперение. Несчастный был еще жив – на губах пузырилась кровь, разбойник пытался вдохнуть и не мог. Пальцы его бессильно царапали землю, комкая ветошь, которую он принес по приказу Сумкина. Неподалеку криком кричал другой удалец – стрела пробила ему плечо. А дальше – еще один, и еще, и еще… Первый удар советника Гао собрал богатый урожай. Лян Большой при виде стрел не спрятался. Видимо, он и вправду был когда то наставником в ратном деле: предводитель разбойников мастерски отбил посохом все стрелы, до которых сумел дотянуться, после чего громогласно расхохотался. – И это все?! – вскричал Лян. – Это все, что ты можешь, советник Гао? Все, на что ты способен?! Гвардейцы поднимались на холм с изрядной прытью. – Теперь наша очередь! – крикнул Лян. – Эй, молодцы! Разбойничья ватага обрушила на наступавших тучу стрел. Но они не могли равняться с отборными солдатами ни в меткости, ни в мощи луков – лишь с десяток раненых гвардейцев откатились обратно, прочие же продолжали неумолимое наступление. Чижиков остолбенел. Подле его ног лежал убитый разбойник, вглядываясь незрячими глазами в пустоту вечности, и черная кровь его струилась наземь. Котя дернулся в сторону и увидел другого, пришпиленного к стволу дерева тремя длинными стрелами, словно бабочка булавками. Голова его бессильно свесилась на грудь, руки обвисли. Мертв! Вновь раздалось пение стрел. Судорожно выдохнув, Чижиков скосил глаза и заметил, что одна из них вонзилась в землю в паре сантиметров от его правой ноги. Смерть прошла совсем рядом. Еще немного левее и… Сердце Коти неистово забилось, в висках заломило, перед глазами встала пелена. Живот скрутило от ужаса, а в позвоночник вонзилась ледяная игла. Бежать! Скрыться, ускользнуть, спрятаться… Бежать!.. – Дядя Костя!!! – ворвался в его сознание отчаянный крик. – Что?! – рывком вернулся к действительности Чижиков. – Какой дядя? Кто?! Тьфу ты!.. – Старик, помогай уже! Это уже был Сумкин. Хлопнув Котю по спине, он резво распорядился оставшимся в живых лесным братом: – Эй, ты! Давай, зови сюда пару друзей, и живо начинайте наматывать ветошь на кончики стрел. И плотно мотайте, не сачкуйте! Разбойники засуетились, удивленно поглядывая на Сумкина, но за дело взялись безропотно. – Да не так, бестолочи… тьфу, братья мои! – возмущался Федор. – Плотнее надо, крепче! – А зачем мы это делаем, брат Сыпокэ? Это какая то чужеземная хитрость? – робко спросил один из разбойников. – Да, да! Именно: чужеземная хитрость! Вы обалдеете, когда увидите! Сумкин сделался необычайно деятелен и так и сыпал во все стороны приказами и распоряжениями. – Теперь ты! Да, я тебе, могучий поборник справедливости, говорю! Зови сюда лучников! Так, кто тут у нас… – взгляд его упал на крутившегося под ногами Суня Девятого. – А, мальчик! Ну ка быстро беги и принеси сюда масла! Масла, которым лампы заправляют, понял? Сунь кивнул. – Живо! Одна нога здесь, другая тоже здесь! Кипучая деятельность приятеля окончательно привела Чижикова в чувство: он плюхнулся на землю рядом с трудившимися над стрелами разбойниками и принялся наматывать на кончики стрел тонкие полоски ветхой ткани. |
