И нет у тебя ни хрена. Особенно нет понимания, как вообще могло подобное произойти? А ты, Серега, раньше самоуверенно считал себя этаким королем по жизни. Думал, тебе море по колено. Особенно, когда бабки появились. И что? Вот сидишь ты в отделе по борьбе с бандитизмом, в приморском городе, летом 1946 года…

Как только подумал про год, снова тяжело вздохнул. Так тяжело, что майор с сомнением покосился в мою сторону. Нет, надо пока на этом не зацикливаться. Надо просто жить, как говорит одна не очень умная девочка, здесь и сейчас. Надо понять, как мне быть дальше. Иначе умом тронусь, на хрен.

— Товарищ майор, вы не переживайте. Мы тут быстро порядок наведём! — радостно сообщил Иван мужику за столом. Того аж перекосило от энтузиазма Лиходеева. Или от его самоуверенности, не знаю, что точнее будет.

— Вот спасибо тебе, старлей! Вот спасибо! Мы-то здесь так, херней страдали. Шо там какой-то уголовный розыск, да? Вот ты приехал, так и сразу все бандиты по кустам попрятались. Я-то думаю, шо оно происходит. Хожу по улицам, аукаю. Кричу, хлопцы-бандиты, иде вы все есть? Аж слезы с глаз льются. А оно вон чего. Товарищ Лиходеев приехал.

Старлей сначала немного надулся, а потом, рассмеявшись, махнул рукой. Типа, оценил шутку майора.

Он, кстати, вообще весь буквально фонтанировал крайне неуместным на мой взгляд счастьем. Его круглое, усыпанное веснушками лицо светилось от восторга. Иван Иванович, двадцати одного году отроду, был безумно рад находиться в этом кабинете. Хотя, судя по его отношению к жизни, он был рад находиться вообще где угодно, но здесь — особенно.

Я подобными эмоциями похвастаться точно не мог. Мне кажется, у меня вообще ещё не прошел первый шок, который приключился после того, как я понял, все вокруг — настоящее. Это не шутка, не подстава, не сон, не сумасшествие. Ну, а как иначе, если не шоком, объяснить тот факт, что я не бьюсь в истерике, не ору матом, не трясу сидящего напротив мужика в потертой кожанке за грудки. Майора…

Прошло где-то полчаса, как мы с Лиходеевым оказались в… черт, мне даже мысленно произносить это название странно… в уголовном розыске, а если более точно — в отделе по борьбе с бандитизмом. С бандитизмом… Твою ж мать…

И это, между прочим, не самая большая проблема. Хотя, никогда не любил ментов. А на заре своей юности вообще находился, можно сказать, по другую сторону баррикад. Да и благосостояние мое нажито, честно говоря, далеко не праведным путем. Но хрен с ними, с ментами. Гораздо большая задница — это не место, где сейчас сижу, а время, в котором нахожусь.

Когда я, после встречи с двумя ненормальными подростками и после появления странного парня в военной форме, вышел через арку на улицу, обойдя при этом стороной дурачка, который упорно назвал меня товарищем капитаном, первая мысль, мелькнувшая в голове: «Вы издеваетесь?»

Я застыл на месте, поворачивая башку в разные стороны. Просто стоял, открыв рот, и бестолково таращился на все, что меня окружало. Слева и справа, и впереди… да вообще везде, виднелись старые дома, не выше четырех-пяти этажей. И когда я использую определение «старые», это еще немного преуменьшаю. Впрочем, не только дома. Все вокруг было старым. Здания, тротуар, проезжая часть, по которой изредка катились автомобили, совсем не похожие на продукт современного автопрома. Этим автомобилям место где-нибудь в музее. Или в коллекции любителя старины. Но уж точно они не должны так спокойно рассекать по улицам.

Особо добила лошадь, которая уныло тянула по проезжей части за собой телегу, роняя по дороге отходы жизнедеятельности, а если говорить проще, то дерьмо. Лошадью управлял мужик в рубахе с вышивкой по воротнику-стоечке. Он что-то покрикивал прохожим, которые в ответ приветливо махали ему рукой.