— Становись! Равняйсь! Смирно! — скомандовал сержант, окинув нас хмурым взглядом. — Равнение налево!

Приставив руку к голове, он двинулся в сторону канцелярии, но Кабанов выбрался оттуда и сам.

— Товарищ старший лейтенант, взвод к отбою построен. Личный состав проверен, в наличии!

— Вольно! — лениво отозвался тот, проходя мимо строя. — Жалобы просьбы или пожелания есть?

— Никак нет! — хором отчеканили двадцать пять глоток.

— Ну и хорошо, — он остановился, смерил всех нас недовольным взглядом. — Отбой!

Все бегом бросились к своим кроватям. Погасили свет, оставив только дежурное освещение.

Стоит отметить, что часть наших кроватей были двухъярусными. Их в шутку называли «паровозами». Они стояли друг от друга на расстоянии чуть менее метра. В связи с тем, что роты, как таковой, еще не было, многие кровати были пустые. На них лежали скатанные в рулоны ватные матрасы.

Я прекрасно понимал, ночью что-то будет. Наверняка, Трусов все передал своим «землякам». И хотя мой удар в солнышко дал понять Зайцеву, что церемониться с ними я больше не буду, все же чувствовал — не дошло до них. Захотят отомстить.

Именно поэтому, сначала я лег на свою кровать, а спустя минут десять, когда товарищи уже кипели, я перебрался на соседнюю, на второй этаж, где ранее спал рядовой Иванов. Его буквально несколько часов назад перевели в лазарет с подозрением на аппендицит.

Под свое одеяло подоткнул пару плотных подушек и вещевой мешок. Имитация того, что под одеялом кто-то есть, конечно, не самая лучшая. Но я был уверен, в темноте сработает.

Так и получилось.

Минут через сорок после отбоя, в мою сторону, словно мрачные тени, устремилось четверо «уральцев», таща с собой чье-то шерстяное одеяло. Задумку я разгадал сразу — накинуть, скрутить. Ну а дальше надавать по мягким местам. Цель не то чтобы прям искалечить, а скорее напугать и поставить на место. Ну и чтоб пару синяков тоже осталось.

Вот они поравнялись с моей кроватью — я сразу опознал кто из них Зайцев. Шептались, чем-то шуршали. Резко накинули одеяло сверху и принялись бить ногами, кулаками. То ли никого не смутило, что слишком уж мягкое у меня тело, то ли увлеклись процессом… Не знаю.

— Все, хватит, — зашипел кто-то, остановившийся первым.

— И правда, хватит! — усмехнулся я, затем резко выпрямил ногу и зарядил прямо в морду первому попавшемуся. Тот булькнул, ударился головой о кровать. Второй, дернулся ко мне навстречу, но я отработал его тем же приемом, что и первого. Тот сразу откатился куда-то в соседний проход, пропав из виду.

Зайцев, сообразив, что их надули, яростно зашипел. Разглядев меня на втором этаже соседней кровати, устремился в мою сторону. Я ловко спрыгнул вниз с обратной стороны, рванул влево. Уже в проходе, ловко увернувшись от неумелой «двойки» противника, я втащил ему точно в подбородок. Тот клацнул челюстями и словно мешок с цементом, с грохотом приземлился между двух тяжелых армейских табуретов.

Что тут началось…

От неожиданно громкого звука, некоторые товарищи проснулись, непонимающе вертели головами, пытаясь понять, что произошло. Кто-то вскочил. Посыпались вопросы — неразбериха полная.

Ну а я, шагнув к поднимающемуся Зайцеву, ухватил его за ноздри, и подтащив к себе, процедил:

— Если еще раз, ты мразь, или твои дружки, ко мне сунутся, я тебе ухо откушу! Понял?

Тот возмущенно мычал, пытался вырваться. Кажется, его лоб был рассечен, на голове шишка — хорошо же он грохнулся.

Я понимающе кивнул, дал ему в челюсть. Клацнуло.

— Прости, не понял! — я приблизил ухо к его рту.