«Волга» подъехала к Лубянке.

Здание управления КГБ СССР выглядело внушительно и нагоняло целый спектр чувств. У каждого по-разному, но бесспорно, очень многие вездесущий комитет боялись и уважали. И не только граждане Советского Союза… А вот структура — приемница, что подхватила знамя, когда СССР развалился, все-таки подкачала. Так и не добравшись до тех высот, которых достиг комитет государственной безопасности, тем не менее она продолжала выполнять те же задачи.

— Алексей Владимирович вас ждет. Вот пропуск! — сухо отозвался Никита, протянув мне жетон.

Конечно, мое удостоверение чекиста позволяло пройти в большинство мест управления, но сразу попасть к Черненко я бы не смог — помариновали бы меня на проходной немного, а потом пропустили. Но тут все упиралось во время, а как раз его-то и не было.

Я вошел внутрь, направился к лестнице. Быстро поднялся на нужный этаж и повернул в сторону кабинета начальника второго отдела.

Добрался быстро. Как я и думал, тот уже ждал меня.

— Ну, здравствуй Алексей! — Черненко тут же направился ко мне, едва я появился на пороге. — Жив, здоров?

— Жив, — кивнул я. — Отделался парой ссадин. А вообще, в Афгане все пошло не так, как вы описывали. Но я прекрасно понимаю, в условиях постоянно меняющейся обстановки, хорошо, что операция вообще оказалась удачной. Жаль погибших бойцов спецназа…

— Это их работа, у нас своя, — отозвался полковник. — Ну, давай, показывай трофеи, что удалось накопать?

Я положил папку на его стол, сорвал печать, выудил наружу фотографии и охренел… Это были совершенно левые фотографии аэродрома, видимо снятые в том же Баграме. То же самое касалось и остальных документов — вместо ценных телеграмм внутри папки оказались лишь бесполезные стенограммы, не имеющие никакой ценности. Все то, что было в таким трудом добытом кейсе, загадочным образом пропало.

— Твою мать! — выругался я, хлопнув ладонью по столу.

— Не понял. Это что такое? — удивился Черненко, взяв один из снимков.

Я хлопнул себя по лбу и нервно рассмеялся.

— Ну, Быстров, хорош гад… Обвел вокруг пальца, и ведь без малейших подозрений! Перед моим убытием ваше доверенное лицо паковало и опечатывало папку… А я дурак, даже ничего не заподозрил!

Все было предельно ясно — пользуясь положением, он зачем-то похитил содержимое кейса, вместо него подложив барахло. А опечатанная папка была своеобразным гарантом того, что я не вскрою его раньше времени и не забью тревогу. Именно эту версию я и озвучил полковнику.

Тот шумно выдохнул, с задумчивым видом сел в кресло.

— Выходит, среди нас появился еще один шпион… — недовольно процедил он. — Но… Я не понимаю, зачем красть материалы, ведь он же и так все видел…

У меня в голове уже шел сложный мыслительный процесс. Более того, рабочая версия строилась прямо на ходу, собиралась как пазл.

— Предполагаю, что это было сделано для того, чтобы выставить меня в невыгодном свете! — ответил я. — Ведь по сути, я единственный свидетель содержимого того чемодана. Нет никаких доказательств того, что против ЗГРЛС что-то планируется. Кроме моих слов, которые проверить просто невозможно! И, черт возьми, то, что я успел увидеть на тех телеграммах и фотографиях далеко не полная картина. Многое еще просто не было проанализировано… Ведь именно для этого я и вез их вам! Вот дерьмо!

— Успокойся, Алексей! — Черненко задумчиво постучал пальцами по крышке стола.