Изменить размер шрифта - +
Где-то вдали что-то загрохотало, заколебался пол, и кусок стекла в окне пошел трещинами. Я шагнул к нему.

- Вы здесь гость, - сказал я. - Возможно, было бы лучше, если бы вы играли по правилам этого дома.

Он бросил на меня острый взгляд, подобный гарпуну.

- Я сам решу это, - сказал он и сделал еще один шаг. Я схватил его за руку. Было похоже, что я держался за дубовый поручень. Он напрягся, чтобы освободиться, а я - чтобы удержать его. Казалось, никто из нас не выиграет.

- Девушка сказала "нет", генерал, - напомнил я, - следовательно, у нее есть причины.

- Вернитесь к здравому смыслу, Кэрлон! - холодно заявил Рузвельт. Вспомните, что мы пришли искать!

- Вы сами говорили, что равновесие сбалансировано очень деликатно, - не унимался я. - Действуйте медленнее, пока вы не знаете, что делаете.

Рокот повторился, но на этот раз ближе. Я почувствовал, что пол под моими ногами движется. Грифон вонзил когти в пол и заорал. Вскрикнула и Иронель. Откуда-то сверху до меня донесся звук, и я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть падающий на меня камень размером с сейф. Я нырнул в сторону; удар был похож на столкновение двух локомотивов, осколки скалы разлетелись шрапнелью. Рузвельт развернулся и побежал к алтарю. Грифон зашипел и рванулся, чтобы ударить его, но Иронель прикрикнула, и животное, скорчившись, вернулось назад. Рузвельт пробежал мимо него. Я хотел присоединиться к нему, но между нами рухнул мраморный пилястр. Пол вспучивался подобно желе, и на нем, как капли воды на горячей сковородке, плясали "ломаный камень" фрагменты мозаики с потолка, цветное стекло, железные решетки и обломки статуй. Рузвельт вбежал в самую гущу этого; камни падали вокруг него подобно бомбам. Один из маленьких камней ударил генерала по плечу, но он, качаясь, остался на ногах, пытаясь дотянуться до алтаря. Он был в шести футах от цели, когда купол над ним треснул и пошел вниз. Одна из колонн упала и, смяв его, отбросила на десять футов.

Грохот замирал вдали. Несколько заблудших камешков в тишине зацокали по полу. Генерал, скорчившись в пыли, лежал тихо, как сломанная кукла.

Иронель опустилась на колени рядом с Рузвельтом и дотронулась до его лица.

- Он мертв? - прошептала она.

Я оглядел его сверху. В черепе Рузвельта была отвратительная дыра. Дыхание поверхностное и частое, но пульс твердый.

- У него скверная рана, - сказал я, - но он пока еще не мертв. С помощью Иронель я поднял генерала на спину и перенес его назад, в ее спальню, положив в темноте на постель.

8

Была кромешная ночь. Иронель спала головой на постели Рузвельта. Когда я разбудил ее, она улыбнулась мне.

- Он еще живет, Ричард, - сказала девушка.

Я снова проверил его пульс. Он был еще здесь, но дыхание было поверхностным и прерывистым. Я дотронулся до его раны во впадине над глазом.

- Я должен попытаться что-нибудь сделать, - сказал я. - У тебя есть способ разводить огонь?

- Ронизиель боится огня, - сказала она, - но он мне принесет его.

Я осмотрел рану. Там был один главный осколок с несколькими более мелкими кусочками. Иронель вернулась с мелким медным подносом, на котором пылали угольки. Я не задавал вопросов, просто добавил немного дерева к углям и, получив открытое пламя, простерилизовал на нем лезвие своего ножа.

Я сделал насечку поперек раны, пересек ее другой и отогнул назад лоскуток кожи. Иронель вступила, как тренированная медсестра, следя за каждым шагом, понимая меня без слов. Пока она держала надрез открытым, я использовал крючок из проволоки, простерилизованный на огне, чтобы поднять большой осколок на его место, затем попробовал сделать это с другими. Вскоре закончил операцию, закрыл рану, и он все еще дышал.

Она тоже закончила и села рядом с ним, глядя ему в лицо. Я нашел угол и заснул.

Проснулся я от света, падавшего мне в лицо. Иронель была рядом, ее лицо было бледным, как камея.

Быстрый переход