— В каком смысле? — купеческая дочь добросовестно не поняла моей словесной эскапады.

— Скажи мне, только честно, штангу какого веса ты сможешь отжать от груди и сколько раз способна каждой рукой поднять над головой пудовую гирю? — добродушно улыбнулся я, переходя на "ты", симпатичнойи милой девушке, с чего-то вдруг проникнувшейся идеями эмансипации.

Хотя, почему бы ей, провинциалке, как раз и не проникнуться ими? Это же так необычно, модно и очень в духе столицы. Судя по гламурным женским журналам, эмансипация нынче одна из самых популярных тем для женских разговоров, и в своих беседах дамы эмансипацией меряются чуть ли не на уровне нарядов и украшений.

Да, представьте себе, мода, оказывается, есть даже для тем беседы…

Не можете себе представить? Вот, и я как-то не очень… А она есть.

— Какую штангу? — обескуражено пробормотала Антонина, оглядываясь на отца.

— Ну, такую, на железной палке с металлическими блинами по краям, — почти без издёвки подсказал я ей, словно блондинке какой, и жестом продемонстрировал, что надо с такой штангой сделать.

— Зачем мне штанга?

— Как это зачем? У нас все пилоты жалуются, что управление у тех же штурмовиков очень тяжёлое получилось. Парни там вроде бы все здоровые и крепкие, а как полетают пару часов, то так устают, словно они вагон с мукой разгружали вдвоём. Оттого я и спрашиваю — вы и ваши подруги сможете с самолётом чисто физически управиться? Хотя бы для того, чтобы он попросту взлететь и сесть смог. Там и штурвал от себя отжимать очень серьёзно придётся, с недюжинной силой, и уже даже на крейсерских скоростях бицепсы поднапрячь, чтобы этим штурвалом пошустрее ворочать на тех же виражах.

— И что, на всех самолётах так? — резко снизила Антонина накал беседы.

— Про все самолёты я не знаю, но на тех, которые сейчас производит завод Артемьева — да, именно так и есть. Я на авиазаводе в соучредителях числюсь, и кроме того, очень много общался с пилотами наших самолётов на Сахалине. С управлением на них пока всё очень сложно и тяжело, — я старательно попытался донести до активистки модного женского движения всю правду о нелёгкой жизни лётчиков.

— У нас в стране есть Кланы и очень даже богатые, которые могут и готовы вложиться в авиацию, в том числе и в её женское предназначение, — выдала мне в ответ жертва столичного психоза, видимо всё же слегка помешанная на этом самом равноправии полов, — Например, я от знакомых слышала, что княгиня Наталья Сергеевна Багратион готова очень приличную сумму на авиацию пожертвовать.

Нет, ну как мне ещё ей объяснять, что изменение системы управления больших денег стоит и конструкцию самолёта ради эмансипации никто пересматривать не станет?

— Дочь, не морочь князю голову, — ворчливо заметил Киякин, увидев, что я задумался и не тороплюсь отвечать, — Самолёты, это тебе не бани или туалеты, чтобы их на мужские и женские делить.

— Антонина Степановна, благодарю вас за крайне своевременную подсказку. Вы нам сейчас здорово помогли, — кивнул я девушке, и повернувшись к Степану Васильевичу, продолжил, — У меня всё никак из головы выходит один крайне махонький самолётик, рисунки и чертежи которого мне как-то раз Артемьев показал, а потом я и сам порылся на эту тему в Имперской библиотеке. Нет-нет, да и вспоминаю о нём. Назывался он BD-5J и выпускали его в нескольких вариантах. Причём одна из его модификаций была как раз с реактивным двигателем. Вот её-то к и можно будет попробовать повторить.

— Дайте-ка попробую угадать, а реактивным он будет, потому что у вас нет подходящего авиадвигателя внутреннего сгорания, зато реактивные двигатели вы уже даже на дирижабли начали ставить, — усмехнулся Киякин, не понаслышке знакомый с продукцией наших верфей — Мне пока интересно только одно, а сколько же такая "птичка" будет стоить?

— Очень недорого.