— Клан Токачи сумел отбиться от атаки ниндзя? — не поверил племянник Главы Клана Абэ.

— Да. Пусть мы и потеряли семерых магов и чуть больше, чем полсотни бойцов, но мы отбились.

— И никто из Токачи при этом не пострадал? — не унимался Абэ, явно зная больше, чем ему желали рассказать.

— У меня погиб отец, старший сын и вторая дочь, — ощутимо двинул желваками Токачи, — Надеюсь, теперь я полностью удовлетворил ваше любопытство?

— Соболезную, — на удивление искренне отозвался Абэ, всем своим видом демонстрируя раскаяние, — Мне сказали, что они были всего лишь ранены.

— Яд. Наши Целители не смогли с ним справиться. Это что-то новое. Такое, с чем никто из нас раньше не встречался. Отравленные люди бьются в судорогах, а их рот постоянно полон слюны и рвоты. Магия не сильно помогает, а противоядия никто не знает, — глухо произнёс Токачи, глядя в пол.

— У нас ниндзя успели уничтожить всех собак и снять часовых, прежде чем поднялась тревога. И то, если бы не турели, то всё могло бы выйти гораздо хуже, — сочувственно высказался Абэ.

— Когда вы сможете обеспечить нас проводником? — прервал Алябьев их трагическую церемонию взаимных расшаркиваний.

— Ронин, который выследил диверсантов, прибыл с нами и ожидает на яхте, — безучастно заметил Токачи.

— Он хоть немного в картах разбирается? — слегка сварливо отозвался генерал, глядя на поникших японцев, — Оправьте кого-нибудь из вашей охраны, пусть его приведут.

— Думаю, да. Он же потомственный воин, — без особой уверенности ответил Токачи.

В принципе, его неуверенность меня не удивляет. Из рассказов Аю я уже знаю, что японцы, добившиеся хоть каких-то успехов в военном искусстве, серьёзно грешат пробелами в образовании, получаемым в основном, не в школах, а внутри семьи. Попросту говоря, далеко не каждого из японцев, по старой памяти, считающих себя самураем, можно назвать грамотным человеком. И эти выверты японского воспитания подростков я пока ничем не могу объяснить. Мы слишком разные.

К примеру, мне никогда, даже в страшном сне, не придёт в голову тащить своих малолетних сыновей посреди ночи к тому месту, где лежат головы казнённых преступников, чтобы мои дети там сделали свою отметку. Да в гробу я видал этот дух бусидо, если его так надо воспитывать! А японцы это делают!

Мне же до сих пор кошмары не кошмары, но снится порой не так давно убитый мной Морозов — старший.

Собственно, судьба именитого промышленника и была решена сразу после того, как мы со Степаном попробовали прокачать его дальнейшие действия, связанные с предполагаемым отчуждением моей собственности, или принятием мной угодных ему решений. Что он смог бы ещё сделать, кроме как организовать на меня ещё ряд покушений? Убить или похитить одну из моих жён? Вряд ли. Сложностей слишком много и интересы очень серьёзных людей окажутся затронуты.

А вот похитить моих сыновей…

После этой версии все дальнейшие обсуждения в общем-то и закончились.

Мы попросту посмотрели друг на друга со Степаном, и начали подготовку к ликвидации.

Заигрался Морозов. Слишком многое себе позволил, решив, что уж он-то точно окажется неподсуден.

Одного фабрикант не учёл. Я, ещё в недавнем прошлом, всего лишь обычный русский парень, пусть и дворянского происхождения, но ни разу себя аристократом не считающий. У меня воспитание и восприятие этого мира простое и прямое, как оглобля. Как ты ко мне — так и я к тебе. Честное и зеркальное отношение к людям.