— Надо же, — недовольно повёл я головой, в очередной раз неприятно удивившись сообразительности противника, — Значит атаковать Токио с моих дирижаблей теперь так себе затея, на авантюру смахивает. Придётся Артемьева торопить. Впрочем, это всё потом. Пусть пленного привезут, — обернулся я к сопровождающим меня казакам.

Один из них тут же развернулся, и заскочив на коня, лихо умчался в город, чуть ли не с места сорвав жеребца в карьер своим свистом и гиканьем.

Пленного привезли на автомобиле минут через двадцать.

Выглядел он жалко.

Целители всего лишь озаботились тем, чтобы он сразу не умер, а потом им занимался обычный тюремный врач.

Скособоченная худая фигура, опирающаяся на костыль не по размеру. Загипсованная нога, и рука тоже по самое плечо в гипсе, подвешена к накинутой через шею косынке.

— Забирай, — указал я рыбаку на выгруженного с машины человека, — Рюдзин своё слово держит.

Однако рыбак с места не сдвинулся, и нам пришлось на пронизывающем ветру ждать, пока освобождённый ниндзя сам доковыляет до баркаса. Рыбак ожил лишь в самый последний момент, приняв чуть ли ни в объятия тело, упавшее с причала в его баркас. К моему удивлению он сам при этом не пошатнулся, и даже больше того, довольно легко перенёс калеку, где-то уже потерявшего костыль, на прямоугольное возвышение перед рубкой.

Я уже совсем было собрался уезжать, как баркас, сдававший задним ходом, неожиданно дал резкий гудок, привлекая к себе наше внимание.

Как наш бывший пленный сумел изобразить, что он стоит на коленях, я не понял. Гипс на ноге никак этому не способствовал. Зато поднятый над головой кинжал, блеснувший в какой-то момент на солнце, я увидел отчётливо.

Дальше последовало два коротких движения, а потом "рыбак" одним махом почти что снёс ниндзе голову, невесть откуда появившейся в его руках катаной. Наклонившись, и подняв голову, болтающуюся на остатках недорубленной шеи, он одним движением с ней что-то сделал, а потом, сдёрнув с себя большой шейный платок, вытер лезвие катаны и ушёл в рубку.

— Страшно, когда вытаскивают кандзаси из волос, — еле слышно прошептала жена.

— Ты про что? — машинально спросил я, не в силах оторвать взгляд от почти что обезглавленного самоубийцы.

Слишком всё быстро произошло, превратившись в один эмоциональный взрыв, выносящий мозг напрочь.

— Древняя японская поэзия. У русских покойникам закрывают глаза, а у нас выдёргивают заколку из волос, — едва различимым шёпотом ответила мне Аю, прижимаясь ко мне.

Она дрожала всем телом и заметно побледнела.

— Ты Императрица, — напомнил я ей, расстёгнув свою меховую куртку и накинув её одним краем жене на плечи, покрепче прижимая её к себе.

Она у меня мелкая. Как раз поместилась у меня под полой, словно под крылом. Меня холодный ветер, правда, стал донимать, но зябко было не только из-за него. Погода, так-то, не проблема для архимага, но отчего-то я даже забыл воспользоваться магией.

Мда-а… Стоит добавить, что для архимага, только что реально избежавшего бо-о-ольшой проблемы.

Так-то на баркас я без всякого Щита спрыгнул. Повёлся на облик "рыбака", как последний идиот. Вытащи он тогда свою катану, и что бы я делал в эти доли секунды? Как он лихо башку-то ниндзе с удара снёс! Мог бы и мне так же врезать.

Мои моральные самоунижения прервал звук двигателя.

Мощный и могучий рык!

Неспешно отходивший назад баркас вдруг вздрогнул, и даже не скрипнув своим ржавым с виду корпусом, чуть ли не наполовину выбросился из воды, рванув вперёд и описывая крутой, пенный разворот.