— Вчера вечером, уже затемно, Чжан к нам примчался с какой-то девушкой. Кони под ними шатались от усталости, да и сам хунхуз почти мёртвый был. Кровью истёк. На одной силе воли держался. Девицу нам передал, велел лично до вас её живой и здоровой доставить. Ещё сказал, что погоня за ними, сабель в пятьсот, но его отряд их попробует задержать, а нам лучше тотчас уходить. И отдал Богу душу. Мы мешкать не стали, на машину прыгнули и ну, газу. На выезде охрану железнодорожную предупредили о китайцах и всю ночь колдобины собирали, пока не добрались до Владика. Хотели уж было на Сахалин перебираться, а тут глядь, на лётном поле два ваших дирижабля. Так что мы развернулись, и к вам помчались.

— А откуда машина у вас взялась? — уловил я несоответствие в рассказе Нечипорюка.

— Угнали, — почти шёпотом произнёс сотник, кося глазом на спину генерала, — На стройке приглядели. Десяток мешков с цементом в кузов кинули, чтобы вроде бруствера соорудить. Парни с винтовками за ними залегли, я девицу в кабину, а сам за руль. Казну, мне вверенную, до копейки сохранили и тоже с собой привезли.

— Тут ты молодцом. Вот только скажи мне, Пётр Васильевич, с чего это ты, серьёзный мужик, из-за незнакомой девицы на такие приключения сподобился? Кто она такая?

— Не в ней дело, — мотнул головой Нечипорюк, — Чжан этот… Тут как-бы сказать-то правильно? Я же в казаки ещё безусым юнцом ушёл. Так что офицера издали вижу, как ты его не обряди. По походке, ухваткам, взгляду, а тут ещё десятники его перед ним так тянулись, что любому с понятием сразу ясно, что полковником он был, никак не меньше. А раз полковник ради неё погиб, да ещё свой отряд положил, значит стоила она того.

— Возможно, вполне возможно, — побарабанил я пальцами по столу, — Только как ты мне с ней общаться прикажешь, если я даже не представляю, на каком языке они там у себя в Маньчжурии разговаривают?

— Так балакает девка по-русски! Как стало понятно, что от погони мы оторвались, она в кустики попросилась.

— Что ещё говорила?

— Да какое там говорила… — махнул рукой сотник, — Вернулась, и тут же заснула, даже дверь не закрыв. Так и спит до сих пор, как убитая, словно трое суток перед этим не спавши. И даже тряска зубодробительная ей нипочём.

— Разбудить-то сможешь? — спросил я, взглянув на часы.

До встречи с флотскими сорок минут осталось. Может успею разобраться, что за подарок нам маньчжуры подкинули.

— Попробую, — поднялся с места Нечипорюк.

— И парней своих прихвати. Распоряжусь, чтобы их покормили, — крикнул я вдогонку.

Война войной, а сытно поесть — для солдата наипервейшее дело.

Нечипорюк привёл девочку за руку. Зарёванную, с опухшим лицом и размазанной по щекам дорожной пылью. Одета она была не понять, как. Из-под слишком большой для неё куртки, наподобие солдатской, выглядывал подол длинного серого платья и какие-то штаны странного покроя, сшитые чуть ли не из мешковины.

— Присаживайся, красавица. Кушать хочешь? — с жалостью посмотрел я на девчонку, выглядящую по меньшей мере неуместно среди дорогой обстановки губернского особняка.

— Спасибо. Хочу, — довольно чисто произнесла девочка и робко присела на краешек стула.

— Сейчас попросим, чтобы нам что-нибудь принесли, а ты скажи пока, как тебя зовут?

— Ляо Мин, — ещё ниже опустила девчушка голову, и горько добавила, — Просто Ляо Мин.

— Чем же ты так китайцам досадила, что они такую погоню организовали?

— Киданьского посланника убила, — шмыгнув носом, ответила юная убийца.