– Мне нужно, а правильнее будет сказать, что ни мне одному нужно, чтобы к концу следующей недели французская карета превратилась в тыкву, – наконец-то сформулировал я себе квинтэссенцию из всего происходящего, попытавшись в очередной раз сложить осколки мозаики в картинку.

– При чём тут наши новенькие курсантки? – озадачился Шабалин названными мною сроками и предлагаемыми кандидатурами.

– Пока не при чём, но именно они станцуют танец на костях, – сжал я кулаки «на счастье».

Глава 100

Зима в этом году выдалась аномально холодная. Уже в середине декабря всю северо-восточную часть Империи накрыло холодами и снегопадами, а затем мерзопакостное погодное безобразие покатилось всё дальше и дальше на запад, накрывая снежным саваном сёла и города.

Утром в нашем столичном особняке я проснулся от тишины. В столице редко бывает тихо. Если прислушаться, то в любое время суток что-нибудь да шумит. Басовито гудят грузовики и автобусы, тарахтят мотоциклы, с перестуком и перезвоном прогремит по улицам трамвай, перекрывая своим шумом звуки далёкой стройки. А тут – тишина…

Стоило подойти к окну, и всё стало понятно. За окном шёл снег. Да что там шёл, валил. Крупные хлопья ночными мотыльками метались в свете ещё не погашенного фонаря, дружными стаями бросаясь вдоль по улице под порывами ветра. Оценив на глаз высоту образовавшихся за ночь сугробов, я чуть было не присвистнул.

– Что ты там высматриваешь? – сонно заворочалась Светлана, проснувшись от того, что не смогла меня найти рядом с собой.

– Соображаю, как мы с тобой сегодня через весь город будем добираться после такого снегопада. Не забыла, что сегодня Съезд промышленников и предпринимателей открывается?

– Может ты всё-таки один поедешь? – на всякий случай попробовала поканючить жена, собственно, уже заранее зная ответ.

Вот уж к чему я не был готов, так это к её боязни предстать перед избранным кругом промышленников страны. Дочь Второва очень спокойно, если даже не равнодушно, посетила не одно светское мероприятие, а тут запаниковала. Чудны дела твои, Господи… Вчера она полдня успокаивала себе нервы, возясь с имитатором пресса, когда-то сделанным для её тренировок. Да, такое у неё хобби. Аю вышивает или рисует. Алёнка считает. Дарья вколачивает ножи в мишень, если негде магией заняться. А Света с металлами работает. Разносторонняя у меня семейка.

– Что мне там одному делать? Я же никого не знаю. Наверняка у твоего отца с доброй половиной промышленников были какие-то предварительные разговоры и договорённости и они подойдут ко мне за их подтверждением или опровержением, и что прикажешь говорить?

– На Съездах никогда не было женщин. Они появлялись лишь ближе к вечеру, когда мужчины наговорившись, выходили на званый ужин, – перестала ныть жена, меняя тактику.

Теперь она пытается через установившиеся традиции на меня давить. Дохлое дело, если что. В отношении старых традиций такого пофигиста, как я, ещё надо поискать в нашей Империи.

Опять же, недавний разговор с Шабалиным мне на самого себя глаза открыл.

Да, бывает такое случается. Вроде считаешь, что уж лучше чем ты сам тебя никто другой знать не может. Ан нет. Один лишь взгляд со стороны на моих жён чего стоил. Прав ректор. И его замечание про моих жён, и то, как они на окружающих действуют, меня о многом заставили подумать. Словно пелена с глаз упала.

Я для своих жён ледокол и буксир в одном лице, а ещё заодно и линкор. Три в одном!

Или нет, я садовник. Помогаю им вырасти и раскрыться. Пока на уровень цветочков. Не до ягодок нам ещё. До них расти и расти.

Короче, эпитеты для себя, любимого, надо будет как следует продумать, отшлифовать и где-нибудь ввернуть при разговоре с коллективом своих жён.