Легкое прикосновение дрожащей от жадности руки к запястью и поцелуй, прямо в самый центр ладони, которая, опаленная его огнем, дергается и тут же оказывается в нежном, но крепком захвате.

Тамара в испуге вскидывает голову, чтобы встретиться с горящим, совершенно ненормальным взглядом карих глаз. Она пытается что-то сказать, но воздух словно вышибают из легких, когда взлохмаченная темноволосая голова склоняется и мужская небритая щека прижимается к дрожащей ладони.

Он стоит на коленях подле нее и непрестанно целует руку, будто от этого зависит его жизнь. Первый шок отступает и в груди Тамары рождается странное, совершенно безумное чувство. Именно оно заставляет ее рвано выдохнуть и, приподнявшись, осторожно коснуться напряженного плеча мужчины.

— Эд…

Он резко поднимает голову и впивается жаждущим взором в ее лицо, словно пытается там что-то отыскать, а она трепещет, кусая нижнюю губу до боли, впиваясь пальцами в жесткое предплечье. Ощущение, будто весь мир перестал существовать и уменьшился до срывающегося от нахлынувших эмоций дыхания, до едва заметного касания твердых и осторожных губ к бешено пульсирующему виску.

Горячие пальцы скользят по мокрой, скользкой от пены коже и сердце Томы перестает биться на миг от взрыва дикой эйфории, когда губы сминают в отчаянно жадном поцелуе.

Тамара разбита и подавлена дикой потребностью в этом совершенно чужом мужчине. Сущность, которую она раньше совершенно не чувствовала толчками билась внутри, стремясь к нему. Желание затмевало разум, заставляло тело гореть и плавиться под его прикосновениями.

Ее рывком вынули из ванны и прижали к горячему, твердому телу. Прохладный ветер холодит обнаженное тело, и Тамара с каким-то отстраненным отчаянием понимает, что не может противиться этому безумному притяжению. Внутри все горит от неудовлетворенного желания и демоница беснуется, ощущая ответную реакцию своего мужчины.

— Нет, — раздается хриплый голос оборотня, и он неловко тянется к полотенцу, придерживая Тамару одной рукой.

То ли стон, толи всхлип вырывается из ее груди, когда он начинает медленно вытирать дрожащее тело, а потом закутывает в длинный махровый халат Лили и несет в постель.

— Полежи. Я сейчас, — нежно шепчет Эд и скрывается в глубине квартиры.

Тамара лежит, тупо уставившись в потолок, с трудом переводя дыхание, и в прояснившейся голове возникает только вопрос: что это только что было?

Рой ненужных, совершенно неприличных мыслей теснится в голове и Томка понимает, что нужно перестать хандрить и взять себя в руки. Слезами делу не поможешь. Эту простую прописную истину девушка вызубрила еще в детстве. Поэтому она решительно села в кровати и пошла в ванну за одеждой. Критически осмотрев ее, разочарованно покачала головой. Джинсы слегка пыльные, а толстовка и вовсе грязная.

Неуверенно покосившись в сторону большого шкафа, открыть его Томка так и не решилась. Лилиан была добра к ней, но это не значит, что она может без спроса брать ее вещи. Натянув джинсы и тонкую белую футболку, которая была на ней вчера под толстовкой, девушка пошла, искать стиральную машину.

Она нашлась на кухне. Тамара неуверенно замерла на пороге, переминаясь с ноги на ногу, совершенно не зная как теперь вести себя с Карлайлом. Он же напротив ничего такого, видимо, не испытывал. Развел бурную деятельность и вовсю хозяйничал на ведьмиской кухне.

— Голодная? — с улыбкой спросил он, заметив Тамару.

Было что-то особенное в его святящемся от счастья взгляде. Оно заставляет ее неуверенно улыбнуться в ответ и произнести:

— Голодная.

Лицо оборотня становится еще радостнее, и он кивком головы указывает на стул.

— Садись. Я сейчас что-нибудь придумаю.

Тамара, все еще чувствуя себя не в своей тарелке, неуклюже садится, нервно теребя замок на толстовке.