Харри старался дышать ровно, хотя сердце давно уже колотилось как бешеное. Прилив кислорода к мозгу — вот что сейчас важнее всего. Он старался не смотреть на Беате. Порывы ветра взвивали пряди ее белесых тонких волос. Мускулы на тоненькой шейке задвигались, и плечи стали подрагивать.

— Элементарно, — ответил Харри. — Ты убьешь нас обоих. Или у тебя есть предложение получше?

Тронн засмеялся и приложился щекой к зеленому прикладу винтовки.

— А как насчет такого предложения, Харри: у тебя двадцать пять секунд, чтобы обдумать все возможные варианты и положить оружие на землю.

— Как обычно, двадцать пять секунд?

— Именно. Ты, наверное, помнишь, как быстро они проходят. Так что думай скорее. — Тронн отступил на шаг назад.

— А ты знаешь, почему у нас появилась мысль, что Стине знала грабителя? — крикнул Харри. — Потому что вы стояли близко друг к другу. Гораздо ближе, чем сейчас с Беате. Как ни странно, но даже когда речь идет о жизни и смерти, люди стараются не нарушать достоинство постороннего человека. Разве это не удивительно?

Тронн приподнял дулом подбородок Беате:

— Не будешь ли ты так добра, Беате, посчитать за нас? — В голосе его снова прозвучали театральные нотки. — От одного до двадцати пяти. Не слишком быстро, но и не слишком медленно.

— Я хочу узнать одну вещь, — сказал Харри. — Что она сказала тебе в последний миг перед выстрелом?

— Ты и вправду хочешь знать это, Харри?

— Да, хочу.

— Тогда скажу на счет «два». Один…

— Считай, Беате!

— Один, — сухим шепотом произнесла Беате. — Два.

— Стине бесповоротно подписала себе и Льву смертный приговор, — сказал Тронн.

— Три.

— Она сказала, что я могу убить ее, но просила пощадить брата.

Харри почувствовал, как у него перехватило горло и пальцы, сжимавшие рукоять пистолета, чуть ослабили хватку.

— Четыре.

— Иными словами, он застрелил бы Стине независимо от того, сколько времени заведующий перекладывал деньги в сумку? — спросил Халворсен.

Харри грустно кивнул.

— Раз ты все знаешь, может, расскажешь, каким маршрутом он с места преступления уходил? — спросил Иварссон. Он попытался придать голосу насмешливые, ядовитые нотки, но в нем слишком явно прозвучало раздражение.

— Нет, но предполагаю, что возвращался он тем же путем. Вверх по Индустри-гате, потом по Пилестреде, потом зашел на строительную площадку, где стащил с себя лыжную маску и прилепил буквы «Полиция» на спину комбинезона. В фитнес-центр он вернулся в кепке и солнцезащитных очках, совершенно не скрываясь от обслуживающего персонала — ведь они не могли узнать его. Он направился прямо в раздевалку, переоделся в тренировочный костюм, в котором пришел в центр с работы, смешался с толпой в тренажерном зале, немного покрутил педали на велотренажере, возможно, пару раз поднял штангу. Потом он принял душ и сообщил администратору, что у него украли ракетку для сквоша. Девушка, которая приняла заявление, точно зарегистрировала время обращения — шестнадцать ноль два. Алиби было обеспечено, он вышел на улицу, услышал вой сирен и отправился домой. Вот примерно так.

— А я никак не возьму в толк, зачем ему фокус с полицейской наклейкой понадобился, — сказал шеф уголовной полиции. — Мы же комбинезонами не пользуемся.

— Элементарный психологический трюк, — пояснила Беате и зарделась, увидев, что шеф уголовной полиции удивленно поднял бровь.