— Я не хочу другого ребенка, — сказала она. — Господи, меньше всего мне нужен ребенок. — Она заставила себя отвести взгляд от Джулианы, но на Джонаса смотреть было ничуть не легче. У него почему-то был вид обманутого человека. — Учитывая, что тебя вероятность моей беременности тоже не радовала, — добавила Зои, — я думала, ты будешь счастлив узнать, что…

   — А вот тут ты ошибаешься, — прервал он ее.

   Его возражение по меньшей мере удивило Зои.

   — Что? — воскликнула она.

   — Может, мысль иметь от меня ребенка и отвратительна тебе, но с тех пор, как ты сообщила мне о нашем промахе той ночью, я только и делал, что думал об этом возможном ребенке. И, если честно, Зои, я понял, что ничего в жизни не хочу так сильно, как ребенка.

   — Что? — повторила Зои. Нет, она, должно быть, не правильно его поняла. Определенно пилюли от простуды плохо на нее действуют.

   — Ты меня слышала.

   — Я никогда не говорила, что мне отвратительна мысль иметь от тебя ребенка, — начала она, прекрасно понимая, что сосредоточилась на первой части его заявления исключительно потому, что обсуждать вторую у нее не хватало духу.

   — Дальше, полагаю, последует «но». Она облизала губы и с трудом сглотнула. Во рту у нее было по-прежнему сухо, как в пустыне.

   — Никакого «но». Просто…

   — Просто — что?

   Зои встала с кровати и застыла напротив него. Когда же между ними все успело так запутаться? — думала она. Как же заставить его понять?

   — Просто… просто… — Дрожащими пальцами она пригладила волосы и принялась мерить шагами потертый половик на полу между кроватью и дверью спальни. — Просто я не могу родить ребенка, Джонас. Вот и все. — Она старательно прятала от него глаза. — Не могу и не хочу.

   — Почему?

   Она вроде бы немного успокоилась, но продолжала вышагивать вдоль кровати.

   — То, что случилось с… с… Эдди, меня едва не убило. После его смерти я на много месяцев превратилась в жалкое подобие человека. Я не жила, а существовала. Почти все время проводила в постели. Бывало, неделями не вставала. Даже для того, чтобы принять душ или приготовить завтрак. Мне казалось, в этом нет никакого смысла.

   Она наконец перестала ходить и повернулась к Джонасу лицом.

   — Я была способна только на одно: жалеть, что не умерла вместе с ним. Вместо него, — жалобно добавила она. — Я не хотела жить. Кто знает? Если бы мне хватило сил, я, возможно, даже покончила бы с собой. Потребовалось несколько лет и не один визит к психиатру, чтобы я постепенно начала привыкать к тому, что со мной произошло. Но до сих пор бывают дни, когда на меня наваливается страшная, невыносимая тоска. Я не выдержу потери другого ребенка. Просто не выдержу.

   — Господи, Зои, ты не потеряешь второго ребенка!

   — Откуда ты знаешь?

   Джонас смотрел на нее в шоке. Она искренне верит, что не должна рожать второго ребенка… не должна потому, что может его потерять?.. Верит несмотря на то, что болезнь, унесшая ее сына, не так уж часто поражает детей, несмотря на то, что далеко не все дети умирают от этой болезни.