Все инстинкты, которые помогали выживать еще приматам на заре времен, твердили, что здесь очень опасно и нужно уносить ноги как можно быстрей.

— Такое порой случается в наших местах, мисс Лэйк, вам совершенно не о чем волноваться, — невозмутимо ответствовал Лэмптон как будто с полной уверенностью в правдивости собственных слов. Хотелось ему верить, однако с этими дворецкими старой закалки никогда не понять, правду говорят или нет — слишком уж хорошо лицо они держат.

— Но… А что вообще творится? — понадеялась я на хоть какой-то ответ. Конкретный ответ.

Размечталась, в самом деле.

На лице дворецкого не дрогнул ни единый мускул.

— Ничего такого, о чем вам, мисс Лэйк стоило бы волноваться. Продолжайте работать и не переживайте из-за всяческих пустяков.

Я плохо представляла, каким должен быть пустяк, на который таким странным и пугающим образом отреагировало настолько большое строение как целый замок.

Лэмптон ушел, а мы с Лансом остались один на один с нашим шоком, который рос с каждой секундой. Прекратилось все спустя минут десять, но насторожено прислушивались мы еще не меньше четверти часа. В такой нервной обстановке работа встала как-то сама собой.

— Странное место. Я бы сказал, чрезвычайно… неблагоприятное, — сделал неутешительный вывод Уолш, и в итоге принялся копаться в документах с удвоенной энергией. Теперь, похоже, ему еще больше хотелось как можно быстрей убраться восвояси. В этом смысле куратора я поддерживала всеми конечностями.

К обеду на фоне всплеска энтузиазма удалось найти аж три брачных договора, которые подходили под интересовавший заказчицу период, однако, что девушки из рода Лоуэлл, выходившие замуж в другие семьи, что молодые люди, бравшие жен, упорно сочетались узами брака с представителями фамилий, которые даже в наше время были на слуху. Нет, можно, конечно, предположить, что потомки этих браков могли теоретически наследить в родословной Вейлы Хорн, но, по моему скромному мнению, произойти сие могло разве что под большим градусом и совершенно случайно. Эти люди точно относились к своим бракам тщательно, как заводчики редкой породы кошек; по глупости или любви (что, в целом, одно и тоже) Грейстоки, похоже, не женились, или же любили лишь тех, кто относился к заранее оговоренному узкому кругу избранных.

— Тебе тоже кажется, что мы тянем пустышку? — словно мысли мои прочитал Ланс и со стоном потянулся.

Я кивнула.

— Кажется. Глупости все это, чистой воды глупости и честолюбивые фантазии. А вообще, нам бы с тобой выбить у графа хотя бы родовое древо, а то непонятно, сколько брачных договоров нужно откопать. Без хоть какого-то ориентира мы можем здесь окапываться лет десять. И получит-таки граф Грейсток бесплатных архивариусов!

Ланс покивал.

— Какая экономия для графского бюджета!

Грейсток за обедом выглядел, в целом, таким же заморенным, как и за завтраком, но учитывая общее состояние его здоровья, держался он вполне неплохо и даже бодро, беседу поддерживал довольно энергично для того, кто выглядит так, что в пору заказывать гроб и вызывать священника для последней исповеди.

Мело все сильней и сильней.

— Милорд, а почему ваш замок как будто трясся утром? — решил добиться ответа, если не от дворецкого графа, то от самого графа неугомонный Ланс. Ну не мог он промолчать, никогда это не выходило у моего куратора.

Граф посмотрел на него прозрачным взглядом новорожденного и поинтересовался:

— Вы о чем, мистер Уолш?

Вот так и думай, граф отболтаться хочет или действительно… Да не может он не понимать, в самом деле! Он же находился здесь же, в Корбине!

— Замок трясся! — воскликнул почти с обидой Ланс и едва не опрокинул стакан с водой.