— Простите, что не послушала и доставила столько неудобств. Но зачем же вы сами беспокоились? Вам ведь тяжело.
На миг на худом, измученном болезнью лице проступило выражение досады, но оно исчезло настолько быстро, что я даже подумала, померещилось.
— В замковых подземельях по-настоящему хорошо умеют ориентироваться только я, Лэмптон, миссис Кавендиш и еще пара старших слуг. Мы не знали, как далеко могли зайти вы и мистер Уолш, так что на поиски отправились только те, кто знает здешний лабиринт как свои пять пальцев. В обратном случае нам бы пришлось искать не двоих, а троих или четверых.
Из груди Грейстока вырвался смешок, который быстро перешел в тяжелый надрывный кашель.
— Идемте, мисс Лэйк, тут немного прохладно.
Я согласилась. Находиться здесь, под землей, было совершенно невыносимо, да и вряд ли на графе хорошо скажутся здешние холод и сырость. Не хватало еще возобновления режима террора со стороны здешней прислуги за то, что послужила причиной очередного приступа у их обожаемого хозяина.
— Но как вы начали хорошо ориентироваться в подземельях? — спросила я озадаченно, идя рядом с графом по коридору. Мужчина уверенно держал неплохой темп и, кажется, не планировал пока падать замертво.
Он пожал плечами, на мгновение сбившись с шага.
— Я был довольно непоседливым ребенком, — с улыбкой произнес он, — чем доставлял немало беспокойств моей матушке. Мальчики по своей природе исследователи и завоеватели, нам непременно нужно доказать свою силу этому миру, а болезнь заставляет прилагать вдвое больше усилий в этом несомненно важном деле.
Коридоры, по которым меня вели, как будто вообще не отличались один от другого, но, видимо, хозяин Корбина отмечал какие-то едва заметные приметы, позволявшие ему ориентироваться в переплетении на первый, второй и даже третий взгляд совершенно одинаковых переходов.
— И одним из главных вызовов моего детства стал сам замок и, разумеется, его подземелья. Сложно сказать, сколько раз мне самому доводилось теряться здесь… Уже и не вспомнить.
Я покосилась на Грейстока. На его лице проступила задумчивая улыбка, словно бы он вернулся в детство.
— Так что я изучил весь Корбин методом проб и ошибок, мисс Лэйк, проб и ошибок. Метод вполне действенный, никто лучше меня сейчас не знает замка.
То есть выходит, вот таким заморенным Джаред Лоуэлл был с самого детства, однако это не мешало ему заиметь собственное шило в филейной части. Бедная графиня Грейсток, наверное, намучилась с непоседливым сыном, который в любой момент притом мог свалиться с приступом в каком-нибудь особенно отдаленном закоулке замка. Как только удалось этому человеку дожить до его лет после такого бурного детства?
— Видимо, ваше детство прошло увлекательно, милорд, — отметила я, чтобы сказать хоть что-то. В конце концов, Грейсток позволил себе со мной даже некоторую доверительность, плевать, что совершенно мне ненужную. Такие откровения не принято игнорировать, как бы ни хотелось.
— В какой-то мере, мисс Лэйк, — отозвался граф, кажется, куда больше увлеченный своими воспоминаниями, чем мной или чем-либо еще.
Ланс в компании невероятно недовольного дворецкого, который буквально кипел от негодования, обнаружился в том большом холле, с которого начались мои неприятности. Когда Лэмптон увидел, что я держу графа под руку, посмотрели на меня так недобро… Словом, я начала подозревать, жить буду недолго и несчастливо.
Однако выдирать руку вот так поспешно — значит полностью подтвердить возникшее у Лэмптона подозрение, будто мы с его хозяином… до чего-то договорились. А вот ничего подобного! Просто, как оказалось, забрела я достаточно далеко, а запас сил у Лоуэлла был конечным и небольшим. Подъем по лестнице вообще стал бы для Грейстока подвигом, причем последним в жизни. |