|
Впрочем, скоро на личную жизнь и без того почти не осталось времени. График был скользящий, работала она сменами по двенадцать часов, но иногда приходилось задерживаться и больше, всё зависело от сложности операции и разного рода непредвиденных обстоятельств. Случалось работать и двое-трое суток подряд, выезжать в другие города. Выходные проходили в тренировках для поддержания физической формы – основного из её «рабочих инструментов». Нередки были учения, в ходе которых отрабатывалась тактика в различных ситуациях: при штурме зданий, захвате заложников, массовых беспорядках, задержании вооружённых преступных группировок. Разумеется, стрельба, работа со взрывчаткой, маневры бронетехники на пересечённой местности и прочие прелести. Слава всегда показывала себя отлично во всех учебных операциях, оставалось только добиться, чтобы её допустили до такой работы в реальной службе. Этот эксперимент засосал её целиком. В суровый мужской коллектив отряда она влилась хорошо и стала там «своим парнем». Никакого пренебрежения и неуважения со стороны ребят не было, они быстро поняли: Слава не слабее их. Она такой же боец, как они, и может всё. А когда сработались, принадлежность её к женскому полу и вовсе отошла на задний план. На Славу можно было положиться как на товарища, который не подведёт.
Трёхкомнатную родительскую квартиру она обменяла на двушку с доплатой, а на вырученные деньги купила машину. После покупки кое-что от этой суммы даже осталось – на чёрный день или непредвиденные расходы, в том числе и на обслуживание самой машины. Сегодняшний выезд был уже не первым её серьёзным заданием, но за ней как за экспериментальным бойцом всё ещё присматривали. Она всей своей службой изо дня в день доказывала, что ей по плечу всё. И старший группы, капитан Свободин – ребята за глаза звали его Батя – верил в неё. Он в своё время и посодействовал её переводу на «реальную работу». Ситуация сегодня была сложной: место людное, применять оружие нельзя, а потом произошёл ещё и захват заложника. Она знала, что за ней внимательно и придирчиво наблюдают. Одна ошибка – и всё, «не можешь». По едва приметному кивку старшего Славе отдали главную роль в операции, это был для неё очередной экзамен. И она справилась. Стрелок был особо опасен, поэтому вызвали их группу в качестве силовой поддержки. Мужчина в бешенстве ворвался в супермаркет с пистолетом и боеприпасами к нему, беспорядочно палил сначала по полкам с продуктами, дырявил витрины, стены и потолок, а потом начал стрелять в людей. Встретившись с ним глаза в глаза, Слава утонула в звериной черноте его дико расширенных зрачков. Он открыл огонь по полиции, и Славу слегка зацепило, но она в пылу операции почти не заметила раны. Руку будто обожгло. Слава коротко рыкнула и перекатилась по полу к холодильнику с мясной продукцией; оттуда ей была видна коротко стриженая макушка стрелка и направление его движения. Но даже не видя его, она слышала его шаги и рыдающее дыхание заложницы. Он шёл вдоль витрины, и Слава осторожно кралась вместе с ним с другой стороны, оставаясь вне его поля зрения. Всё зависело от её быстроты: ей предстояло пантерой прыгнуть на него и всадить ему в шею контакты электрошокера. Спасибо девушке-заложнице: она наступила ему на ногу, и это дало Славе преимущество в пару мгновений. А пара мгновений порой могла значить очень много. Целую жизнь. Защёлкивая браслеты, запаха спиртного от стрелка Слава не почувствовала; возможно, парень был под наркотой. Заложница не пострадала, её лишь колотило от пережитого испуга.
Это было то, что она называла «реальной работой». На ней лежала настоящая, леденящая душу ответственность за жизни находившихся рядом людей.* Когда Светлана сообщила о смерти отца, Слава находилась на работе. Отвлекаться было нельзя, и она отключила звук и вибрацию на телефоне. Во время короткой передышки она увидела кучу пропущенных вызовов, но набирать не стала. |
