|
– Прогресс налицо». – Я сказала неправду, – ответила она, безмятежно улыбаясь и глядя в лицо Павлу. Ей хотелось поймать его глаза, но они все время куда-то ускользали. – Зачем же? Какой смысл в этой лжи? – Меня это развлекает. А вы имеете что-нибудь против? – А все остальное – тоже ложь? И срок за мошенничество, и новая роль? – А вот этого я вам не скажу. Во всяком случае, пока. Судя по всему, вы еще не научились отличать правду от лжи. – А вы? Научились? – Давно, – рассмеялась Настя. – Если вам интересно, я как-нибудь расскажу вам, как это делается. А сейчас я попрошу вас пойти со мной танцевать. – Я не танцую, – быстро ответил Сауляк. – А меня это не интересует. Это вы можете рассказывать девушке, которая вам не нравится, но хочет, чтобы вы с ней потанцевали. А когда я прошу, вы должны вставать и идти со мной. Более того, я попрошу вас быть ласковым со мной до такой степени, чтобы это бросалось в глаза окружающим. Вам понятно? – Это исключено. И не просите. – Вы что-то путаете, Павел Дмитриевич, – сказала она ледяным тоном. – Опасность угрожает вам, а не мне. И слушаться должны вы меня, а никак не наоборот. Я вам скажу, что мы с вами сейчас будем делать. Мы будем танцевать, потом вы обнимете меня и поцелуете, а я дам вам за это по морде, после чего мы спокойно вернемся за столик, возле столика вы поцелуете меня еще раз, чтобы все видели. И только потом мы сядем. Вы все запомнили? – Я не буду этого делать, – глухо сказал Сауляк, откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки и закрыл глаза. – Вы будете это делать, потому что так нужно. И если вы не понимаете, зачем это нужно, мне придется вам объяснять, хотя это не очень-то прилично – объяснять такие примитивные вещи человеку с вашей биографией и вашим опытом. – Что вы хотите сказать? – спросил он, не открывая глаз. – О каком опыте вы говорите? – Об опыте работы с Булатниковым. – Я не намерен это обсуждать. Тем более с вами. – Прекрасно. Я тоже не хотела бы затрагивать эту тему, но вы меня вынудили. Поэтому как только закончится перерыв, мы с вами пойдем танцевать и разыгрывать спектакль. – Я не буду вас целовать. «Отлично. Значит, танцевать ты уже согласен. Еще один шаг на пути прогресса». – Вам придется. – Нет. Настя протянула руку и ласково погладила его пальцы. Веки его дрогнули, но глаза остались закрытыми. – Пашенька, – сказала она тихим и необычно мягким голосом. – Пожалуйста, милый, сделай это. Ради меня. Я очень тебя прошу. Веки приподнялись, между редкими ресницами мелькнули ослепительные полоски белков, щеки, казалось, ввалились еще глубже, но губы чуть заметно шевельнулись в слабом подобии улыбки. – Хорошо. Пойдемте. Музыканты заиграли новую песню, перед эстрадой уже толпилось довольно много народу, и танцевать можно было только тесно прижимаясь друг к другу. Настя закинула руки на плечи Павлу, тогда как он довольно грубо положил ладони на ее ягодицы, обтянутые короткой юбкой. – Э, полегче, – тихонько попросила она. – Это уже слишком серьезно. – А я не шучу. Вы сами этого хотели. |
