– Приветствую вас, миссис Даймонд, рад вас видеть снова. Это мисс Джонер, она остановится у меня.

– Ее комната готова, сэр. Доброе утро, мисс Джонер.

– Доброе утро, миссис Даймонд, – сказала Кэтрин робко. Грозная домоправительница напугала ее. – Надеюсь, я не доставлю вам хлопот.

– Здесь их немного. – Она снова перевела взгляд на Фредерика. – Камин разожжен, припасы в кладовке, как вы поручили. Еда на вечер готова, ее только придется подогреть, когда вы захотите есть. Мистер Даймонд заготовил для вас много дров, ночи холодные и сырые. Сейчас он принесет ваши чемоданы. Мы слышали, как вы подъехали.

– Спасибо. Нам нужна горячая ванна и чай, который вы так хорошо завариваете. Хочешь еще что-нибудь для себя, Кэт?

– Прости, что ты сказал? – Фредерик улыбнулся.

– Не хочешь ли чего-нибудь, прежде чем миссис Даймонд пойдет готовить чай.

– Нет. – Кэтрин заискивающе посмотрела на строгую домоправительницу. – Я убеждена, что все будет прекрасно.

Миссис Даймонд величественно выплыла из комнаты. Фредерик усмехнулся, перехватив испуганный взгляд своей гостьи.

Кэтрин только тогда успокоилась, когда они остались одни.

Теперь можно было осмотреть внутренность дома. Вот в этой комнате ей и Фредерику суждено работать в течение нескольких недель. Большой старый рояль стоял около двух узких окон. Девушка открыла крышку и пробежалась по клавишам, звучал он великолепно. Коврик под роялем покрывал дубовые доски пола. Портьеры кремового цвета с вышивкой ручной работы, две удобные софы и несколько столиков прошлого века составляли обстановку комнаты.

В большом камине потрескивали дрова. Кэтрин сдвинула шторки, прикрывающие картины, чтобы рассмотреть живопись. Это оказались портреты. Младший брат Фредерика выглядел таким же самоуверенным, как и старший. На другом портрете была изображена женщина – поразительно красивая, с огненно-рыжими волосами и блестящими зелеными глазами, лет двадцати пяти. Кэтрин догадалась, что это сестра Фредерика. Они были похожи, несмотря на различие в цвете волос и глаз. Рядом висел групповой портрет – светловолосый мужчина с двумя мальчиками, у всех были типичные для Эмбриджев насмешливые глаза. На стенах размешалось еще множество групповых портретов разных родственников – у Эмбриджев были большие семьи.

– Ты старший ребенок в семье? Кажется, я где-то читала об этом. Сходство удивительное.

– В основном по материнской линии. Но позволь мне проводить тебя наверх и дать возможность устроиться. Я рад, Кэт, что ты здесь и что тебе нравится мой дом. Я никогда не видел тебя в моей домашней обстановке.

Позже, нежась в горячей ароматной ванне, Кэтрин размышляла о Фредерике, о том, с каким вниманием тот относится к своим родным, как заботится об их судьбе, о доме, в который, казалось, вложил свою душу... Для нее же домом были гостиницы в разных городах. Даже собственный особняк в Лондоне почему-то не ассоциировался у нее с родным очагом. Может, поэтому она и отдала его с легким сердцем, за исключением музыкального салона, на откуп Марианне. Сначала ее устраивало подобное положение вещей. Но чем она становилась знаменитее, тем больше нуждалась в какой-то прочной основе, привязанности к родному месту, к родному человеку. И ей вдруг представилось, что она могла бы обрести все это, связав свою судьбу с Фредериком.

Что-то очень уютное было в этом доме и в его хозяине.

Ей нравились грохот морских волн за окном окружавшие дом пейзажи. Ей нравилась старинная ванна на резных ножках, зеркало в раме из красного дерева. Словом, ей нравилось здесь все.

Девушка вылезла из ванны, закуталась в толстую мохнатую цветную простыню, распустила волосы, заколотые на макушке, и, забыв обо всем, направилась в спальню.