Так, да не так. Истина - она сама по себе, никуда она не девается. Вероятно, поэтому в некоторых древних языках и слова-то такого нет. За ненадобностью - не иначе. Зато развелось людей, кои преднамеренно ее пытаются скрыть, извратить и подменить. И самое неприятное, что они всеми силами заставляют верить себе, себе подобным и даже платят за это деньги. А кто не согласен, тот подлейший человек и даже враг.

Но Илейко Нурманин, как и Добрыша Никитич, не говоря уже про Алешу Поповича, тем запомнились народу, что любой власти могли противопоставить свою силу богатырскую, свою удаль молодецкую, свое дело правое. Вот и оказались в Былинах. Независимость - это их достоинство. Ну, а недостатки...

Все они умерли, умерли по-разному, и, казалось бы, обессмертили имя свое, вроде бы сами того не желая. Но к сегодняшнему дню мало кто вспомнит нетленное "тело с кукишем" в Киевско-Печорской лавре и тленные тела, опустившиеся в свое время на дно Чудского озера. Так ли важно, по какой причине они ушли на тот свет, гораздо патетичней вышибать слезу умиления "за святую Русь". А духовенство и державное "управленство" в этом деле помогут, им это, в общем-то - раз плюнуть. Лубочные богатыри - самые безопасные богатыри в мире.

А то, что я написал - вероятнее всего, лишь фантазии, вольное толкование народных преданий. Однако каждому придет свой черед, когда станет ясно: насколько далеки мы от Истины, или же, как близко к ней мы подобрались. Лишь бы было желание узнать, а все остальное уже в божьей воле, либо в воле Господа. Кто не верит, сможет убедиться сам, надо только жизнь пережить.

1.   Добром это дело не кончится.

Добрыша Никитич не всегда был главным среди главных. В Пряже, где считалось вполне уместным наряжаться не только по праздникам, но и во вполне рядовые дни, а, точнее - вечера, манерность ничуть не являлась поводом для насмешек. Так у них было принято. Так у них завелось. Даже несмотря на то, что не была Пряжа огорожена крепостной стеной, как, положим Олонец, либо Кемь, но местных жителей это нисколько не смущало. Пусть их, городских, а их и в селе неплохо кормят.

Люди, конечно, были тут самые разные: и злые, и не очень злые, и даже вполне добрые - но каким-то образом они выделялись среди подобных им: тех, что из других населенных пунктов. Вероятно, под влиянием окружающей среды. Природа была вокруг та же самая, что и везде: лес, кристально чистые озера, звери, опять же, бегают, птички всяко-разно перекликаются, рыба молча плавает по своим делам.

Но самые мудрые пряжинцы, которые не обязательно - самые старые, разъясняли случившимся пришельцам: "Степень ощущения счастья у нас - один из самых высоких в районе". Они имели в виду, конечно, район Земного шара, прозванный "Ливонией". Пришельцы с важным видом кивали головами, то ли в согласии, то ли в восхищении, про себя оценивая: стоит ли вербально сомневаться, получится ли драка, будет ли ущерб. И молчали, как правило.

Да и что можно возразить, если местные краеведы подкрепляли свои слова простыми выдержками из санскрита. Пряжа - это pra, что в переводе придает усиление значению последующего слова, и ja - жизнь, ни больше, ни меньше. "Супержизнь" - вот и весь сказ.

Слэйвины, конечно, морды кривили, но тайно - не хотелось им по этим самым мордам получить. Людики и ливвики с некоторым количеством вепсов, впрочем, как и все коренные жители Ливонии, характеризовались буйством нравов.