- Русы! - ахнули в толпе, а Добрыша недобро усмехнулся.

- Ну что, Микита да Преширокие, не забыл еще выучку? - спросил он Путяту.

- А вот сейчас мы с тобой и проверим! - ответил тот и начал засучивать рукава.

- Посторонись, оторва, - отпихнув одного из русов, к двум ливам вышел Скопин Иванович, былой кузнец, ныне работающий на Садка.

- Прими в дружину, - сказал он и покрутил головой от плеча к плечу, разминая шею. - Садко нет в городе, так я за него.

- Думаю, без меня не обойтись, - к ним присоединился Василий Буслаев.

- А ты откуда? - спросил его Потаня Хроменький, увидев приятеля, и сей же момент ступивший в круг.

- Оттуда, - весело сказал Васька и кивнул куда-то в сторону.

Четверо ливонцев почему-то посмотрели по указанному направлению и увидели двух чудинов, вышедших к ним. Это были два братца-акробатца, Лука и Матвей Петровы.

- Не-не, - поспешил уточнить Буслай. - Эти парни сами по себе, без меня.

- А что - не примете? - братцы разом усмехнулись.

- Тогда и меня примите! - сказал очень жилистый высокий человек, чем-то неуловимо схожий с замершими в ожидании команды княжескими русами.  - Здорово, что ли!

- Алеша! - обрадовались Петровы. - Ну, теперь мы им зададим жару!

- Без меня не справитесь, - сбиваясь от частого дыхания, словно после бега, сказал возникший в круге Вольга Сеславич. Только что его не было, в Германии где-то по слухам терся - а вот и появился.

Добрыша, Микита Преширокие, Скопин Иванович, Василий Буслаев, Потаня Хроменький, Лука и Матвей Петровы, Алеша Попович и Вольга Сеславич (о каждом из них в моих книгах "Не от Мира сего 1, 2, 3", примечание автора) повернулись к противникам. Те оставались безучастны, ни тени сомнения, ни намека на страх. Их, русов, было больше, да и выучка у них была, будь здоров! Воспитанные с младых ногтей бить, бить и еще раз бить, они ничего другого не умели.

Народ поспешно покидал судебное поле, но не так, чтобы насовсем: многим было любопытно присутствовать при большой битве, где наши будут рубиться с русами. Такого и на праздник Красной Горки не увидишь.

Но к ливонцам, готовым вступить в рукопашную, подошел князь Владимир. Он ничего не имел против хорошей драки, но, просчитав все, ничего не имел и за. Открытая конфронтация слэйвинов и прочих новгородцев пока была преждевременна, ибо не сулила обязательной победы.

- Ну чего вы расшумелись? - спросил он, стараясь держаться дружелюбно, но и покровительственно при этом.

- Они пошли против власти! - неожиданно подал голос один из судей, смертельно оскорбленный недолжным пиететом в отношении своей неприкасаемой сущности. - Взять их под стражу и приговорить к повешению, как собак!

- Рот закрыл! - рыкнул на него князь.

- Что? - возмутился судья.

- Пошел вон отсюда, урод! - заорал Владимир. - И чтоб никого из вас тут не было через шесть, нет - пять, взмахов ресниц.

Арбитры повторили трюк Вольги: только что они сидели здесь, а вот уже ничего от них не осталось, только пустые скамьи.

- Мы не будем спорить, - снова перешел на спокойный тон князь. - Произошло недоразумение. Праздник все-таки сегодня. Убиенных похороним, церковь отпоет их, бывших стражников повесим до заката. Так что все останутся счастливы.

- Счастливы? - еле слышно переспросил Добрыша. - Нет, князь. Другое у меня мнение.

Он поднялся на пустующие судейские седалища и зычным голосом обратился к толпе, опасливо жмущейся на безопасном расстоянии от поля.

- Стало быть, с праздником вас, горожане!

Ему никто не ответил.

- Хорошо! - продолжил Добрыша, не снижая тона. - Кто считает иначе, сегодня перед заходом солнца будем смывать новое крещение. Вы знаете место.

- Как же так, - опешил князь Вова. - Они же добровольно в нашу веру пришли.

- Теперь добровольно из нее уйдут, - пожал плечами Путята.