– Твой отец?

– Он женился на ней, я знаю. Но не оставил ей денег. Ей пришлось искать квартиру, это было очень непросто с маленьким ребенком. Она так и не окрепла после этого и умерла. После ее смерти мне оставался только работный дом или что похуже. Я была маленькой плутовкой с быстрыми пальчиками и могла легко протискиваться через толпу. И мамаша Тейт взяла меня к себе. Она была скупщицей краденого и держала магазин. Продавала ленты и кружева, а я крала, чтобы она снова могла их продать. Она одевала меня в хорошенькие платьица, никому в голову не приходило меня подозревать. Я должна была изображать девочку из богатой семьи, которая потеряла няньку. Многие жалели меня и за руку водили в поисках няни. Когда они это делали, я легко могла вытащить носовой платок или кошелек. Мамаше Тейт это нравилось.

Помолчав, Вивьен продолжала:

– А потом я стала велика для малышки, которая потеряла няню, и мамаша Тейт передала меня в банду, потому что я ей больше была не нужна. Прошло несколько лет. Большинство воров недолго оставались в Лондоне. Однажды меня схватили и отправили в исправительный дом, где нас били. Я сбежала и не останавливалась, пока Лондон не остался где-то далеко.

Дэвид почувствовал жалость и одновременно гнев.

Она так спокойно сказала, что ее отдали, словно человека можно отдать, будто башмаки. Но она убежала, когда ее стали бить.

– И оказалась на большой дороге, – закончил он за нее.

– О да, – засмеялась она. – Скорее так: дорога подобрала меня. Какое-то время я брела, воруя кошельки то тут, то там, надеясь достать пропитание для себя и…

Она вовремя прикусила язык, едва не сказав «и для Саймона». Кстати, уже не первый раз, когда рассказывала о своей жизни. Она ведь и работала на мамашу Тейт только потому, что та согласилась взять на себя заботу о Саймоне, ведь он был совсем крошкой, когда умерла их мать. И в банду она пошла потому, что мамаша Тейт согласилась в обмен на то, что она будет отдавать ей часть своей доли, оставить у себя Саймона. И из исправительного дома она сбежала не потому, что били, а потому, что десятилетнего Саймона хотели отправить в работный дом.

– Однажды я украла кошелек у человека но имени Флинн, и он поймал меня. Я не успела опомниться, как он схватил меня за руку. Он сказал, что передаст меня тамошнему констеблю, или я должна войти в его дело.

– Флинн – разбойник с большой дороги, – сказал Дэвид. – Понятно.

– Флинн – обычный вор, – сказала Вивьен. – Стремления у него были, но ума не хватало. Ему нужна была помощь, и он это понимал. Мы заключили сделку. Это было лучше, чем голодать.

– Ему нужна была помошь карманницы? – спросил Дэвид, нахмурившись.

Вивьен улыбнулась, вспоминая, как Флинн старался заставить ее работать на него, пугая, что сделает ее своей девкой. Вивьен пырнула его ножом, и с тех пор ом держался от нее на расстоянии.

– Он думал, что это выгодное дело, – сказала она просто. – Ему нужен был человек, который мог все организовать. Нетрудно найти того, у кого крепкие нервы. Но найти умного, который не попадется, задача не из легких.

– Ведь это ты планировала все ваши разбои? – с некоторым раздражением сказал Дэвид.

– Ну да, – рассмеялась она, – ты был идеальной мишенью. Отличная одежда, сытые лошади, деньги бросал налево и направо. Откуда я могла знать, что у тебя с собой лишь пара гиней? Расчет простой, – объяснила она, – найти пассажира со средствами. Мы забирали ценности и деньги, поэтому лучше всего было найти человека и с тем и с другим.

– Сожалею, что оказался неподходящим, – произнес он холодно.