Антее показалось, что она ослышалась.

Она подняла свое мокрое от слез лицо и с недоумением взглянула на него.

— Все довольно просто, дорогая. Если бы вы не нарисовали эту карикатуру, мы бы не поженились и вы не были бы сейчас здесь, рядом со мной.

Произнеся эти слова, герцог наклонился, и его губы нашли губы Антеи.

На мгновение у девушки перехватило дыхание. Когда его губы настойчиво прильнули к ее губам, ей показалось, что молния пронзила все ее тело.

Это было такое яркое, такое острое чувство, что на какой-то миг ей даже стало больно, но тут же она ощутила небывалый восторг.

Он крепче прижал ее к себе, его губы становились все более требовательными, более настойчивыми. Антея почувствовала, как все ее тело охватывает жар и желание, какого она не знала никогда прежде.

Это был экстаз, который невозможно выразить ни словами, ни в мыслях. И она задрожала от восторга.

«Это — любовь! — подумала она. — Вот на что она похожа, вот о чем говорила мама! И она даже еще чудеснее!»

Она инстинктивно придвинулась к нему, их тела были рядом, сердце ее билось как сумасшедшее, ее нежные губы сдались в чудесный плен его губ.

Герцог поднял голову.

— Моя единственная! Любовь моя! — голос его дрогнул.

— Я люблю… тебя! — прошептала в ответ Антея.

Герцог опять стал целовать ее, целовать так страстно, что все окружающее перестало существовать для нее.

Антея только знала, что он разделяет ее любовь, и она отдала ему не только губы, но и сердце, и душу, и… тело.

Они стали единым целым. Все перестало существовать для них, была только — любовь.

Луна светила в маленькое окошко, бросая призрачный серебряный свет на постель.

— Ты… спишь? — прошептала Антея.

— Я слишком счастлив, чтобы уснуть, — ответил герцог.

— Постарайся уснуть. Ты проделал сегодня такой длинный путь и должен отдохнуть.

— Ты все еще считаешь меня больным? — с улыбкой в голосе спросил он и крепче обнял ее. — Ах, моя любимая, не могу передать тебе, как я скучал по тебе. Тебя не было, и некому было поддразнить меня и рассмешить, некому было заставить меня заботиться о здоровье!

— Я думала… ты будешь рад, что… избавился от меня.

— Больше всего мне недоставало твоего смеха, — сказал герцог, словно не слыша ее слов. — Никогда прежде не думал, что дни могут быть такими длинными, пустыми и лишенными смысла!

— Я посмеялась… над любовью…

— Теперь ты никогда больше не будешь так поступать, моя обожаемая жена! Мы будем смеяться вместе, но будем смеяться просто от счастья!

— Мы будем всегда вместе.

Щекой Антея прижалась к его плечу, преисполненная любви и глубокой нежности к мужу.

— Мне кажется, я влюблен в твои ямочки на щеках, — ласково сказал герцог. — Они меня завораживают. В твоем голосе есть что-то, чего я никогда не слышал у других женщин.

Антея глубоко вздохнула.

— Я думала все время… какой скучной я тебе кажусь после всех тех блестящих прекрасных женщин, которых ты знал и… любил.

При этих словах голос ее дрогнул.

— Теперь я знаю, что прежде никого не любил по-настоящему, — ответил герцог. — На меня производили впечатление многие женщины, я увлекался ими, страстно их желал, но я никогда от всей души не смеялся с ними и не испытывал такого счастья.

— Но ты хотел… обладать ими, — прошептала Антея.

— Я очень желал и тебя, но ты не позволила бы мне этого.