Когда на пикнике потребность в прикосновении и поцелуе стала невыносимой, Натан сдался, но, заставив себя сдержаться, дотрагивался очень осторожно и сразу остановился, что стоило ему немалых усилий. Очень хотелось остаться, продлить их свидание наедине, но были определенные границы, за которые он не смел заходить. Еще раз поцеловать или прикоснуться означало вовсе потерять самоконтроль.

Он остановился у окна и посмотрел вниз: вид роскошных газонов, высоких деревьев и моря на горизонте всегда успокаивал его. Но только не сейчас. Все тело дрожало, Натан был расстроен, как никогда, и это, черт возьми, было только из-за нее!

Закрыв лицо руками, он тихо застонал. Верил ли он в то, что мог отвергнуть ее? Да, и у него это получилось бы при физическом увлечении Викторией. Тогда Натан легко заявил бы свои притязания на женщину, которую украшала... только красота. А если бы Виктория оказалась еще и мелочной, поверхностной и надоедливой, как мечталось вначале, то проблема решилась бы в один миг.

Но как можно устоять перед женщиной, в которой, кроме красоты, собралось еще столько удивительных и манящих качеств! Натан захотел Викторию, как только впервые увидел, но каждая секунда, проведенная с ней наедине, открывала ему много удивительных сторон ее внутреннего мира, что делало его желание все сильнее.

Виктория не боялась отстаивать перед ним свое мнение. Она оказалась незаурядной личностью, находчивой, умной; искренне ему посочувствовала, выказав глубокое понимание. Она верила в то, что он не был виноват в краже драгоценностей. В конце концов, она пыталась подружиться с его утками, полюбила его кошку и собаку! И они ответили ей взаимностью. Несмотря на видимое благополучие, она переживала одиночество, а когда призналась, что могла бы отдать все, что имела, даже красоту, чтобы еще хоть раз увидеть маму... Она была так уязвима, он не ожидал этого. Впрочем, он не хотел, чтобы она запала ему в душу. Он не собирался беспокоиться о ней, но сердце щемило, а разум отказывался работать. Эта женщина никогда не будет его женой. Через несколько недель у нее помолвка с другим...

– Нет!

Натан придавил глаза кулаками, чтобы избавиться от ужасающей картины: она целуется с другим мужчиной. Хватит! Пора перестать мечтать о ней, стереть из памяти ее образ, аромат, вкус – все. Драгоценности – вот на чем следует сосредоточиться всецело. Он или найдет их, или, потеряв надежду навсегда, соберет пожитки, зверюшек и вернется в свой мирный угол.

Что же... ах да, надо срочно поплавать. Холодная вода всегда приводила Натана в норму. Он успокоится и вернет себе здравомыслие.

Радуясь удачной идее, Натан почти выбежал из комнаты и, влетев в холл, тихо спросил у Лэнгстона:

– А где все?

– Ваш брат отбыл в Пензанс, сообщив, что вернется поздно, – доложил дворецкий тихим голосом, – а ваш отец, леди Делия и леди Виктория пьют чай на террасе.

Отлично, ему не придется ни с кем разговаривать.

– Если кто-нибудь спросит, вы меня не видели. Буду к ужину.

– Слушаюсь, доктор Натан.

Вздохнув с облегчением, Натан выскользнул из дома.

Виктория бросила кусок сахара в чай. Это была уже третья или пятая чашка. Рассеянно кивая, она терпела скучный отчет тети Делии о какой-то вечеринке, на которой она и лорд Ратледж побывали вместе дней десять назад. Могла и не кивать, поскольку о Виктории забыли. Вот уже час, как они сели за чай, но оживленная беседа между тетей Делией и отцом Натана не прекращалась ни на секунду. Виктория думала извиниться и уйти к себе, но ее удерживала чудесная вечерняя погода. В доме она осталась бы наедине со своими мыслями, а это сейчас ни к чему. Времени подумать у нее будет предостаточно – вся ночь впереди.

Кроме того, Виктории очень нравилось видеть тетю Делию довольной и веселой. Было множество мужчин, с которыми она время от времени ходила в оперу, недостатка в партнерах на балу тоже не было, но она упорно твердила, что все они – только хорошие друзья.