— Я могу вам чем-нибудь помочь? — предложила Натали, ставя свой стакан на столик. Полосатый тент создавал приятную прохладу.

— Спасибо, но я уже все приготовила, — бросила на ходу миссис Эрскин. Она выкатила сервировочный столик, уставленный всевозможными блюдами. У Натали разбежались глаза.

— Для ленча этого многовато! — воскликнула она.

— У тебя определенно разыграется аппетит на свежем воздухе, — заверила ее миссис Эрскин.

— А как вы готовите этот соус? — спросила Натали.

— Мед, горчица и сахар. Попробуй-ка булочки. Я сама их пекла.

— Моя мама тоже сама печет хлеб и говорит, что, когда у нее плохое настроение, она дает выход своим эмоциям, замешивая тесто. Уверяет, что это очень помогает снять стресс, — рассмеялась Натали.

— Верно. Физический труд, если в меру, помогает сохранять душевное равновесие. Я тоже пеку хлеб, вместо того чтобы кого-нибудь поколотить.

— Жаль, что я не могу этого делать в офисе: когда Сэм в плохом настроении, он просто выводит меня из себя, — с сожалением проговорила Натали.

— Да, мне известно, каким он может быть несносным! В детстве он был сущим наказанием.

— Расскажите мне о нем, — попросила Натали и тут же пожалела, что проявила слишком явный интерес к Сэму.

— Позже я обязательно покажу тебе фотографии, — пообещала миссис Эрскин. — А ты давно рисуешь?

— Сколько себя помню. В детстве я нарисовала карандашом на стене гостиной круг, за что была наказана, но это, слава Богу, не отбило у меня тяги к рисованию.

— Согласно легенде, Джотто отличался от других детей тем, что мог рисовать окружности безупречной формы, — сказала миссис Эрскин.

— Ну, мой круг был далек от совершенства. Тем более что внутри я поставила две точки, а вот нос и рот дорисовать не успела, не дали родители.

Так они и беседовали, неспешно переходя от одной темы к другой. С приготовления риса к смешиванию красок. От красок к работе на студии. От студии к Сэму. Но как только речь заходила о Сэме, Натали охватывало странное беспокойство. Опасаясь, что его мать это заметит, она спешила перейти на другую тему.

— А как вы познакомились со своим мужем? — спросила она миссис Эрскин.

— Мы встретились еще студентами колледжа и вскоре поженились. Денег не было. Перебивались с хлеба на воду, пока Джек не подписал контракт на службу в армии. Наконец он начал прилично зарабатывать, и мы смогли позволить себе ребенка.

— Сэма, — машинально произнесла Натали и подумала: Боже! Я снова возвращаюсь к нему. Мать Сэма определенно уже заметила, что я к нему неравнодушна.

— Да, Сэма, — подтвердила миссис Эрскин. — Жизнь военного — сплошные переезды. Каждые несколько месяцев мы снимались с одного места и переезжали на другое. Мне хватало забот и с одним ребенком. Но когда Джек наконец обосновался в Шотландии, я родила еще двоих, на этот раз девочек. Поэтому между ними такая разница в возрасте. — Неожиданно ее лицо погрустнело. — Когда Сэму было шестнадцать, Джек погиб в Гималаях. Он слишком любил рисковать. Усидеть долго дома просто не мог. Сэм унаследовал многие черты его характера, но, слава Богу, не тягу к риску. Он очень рано понял, какое горе человек может принести любящим его людям, безрассудно рискуя жизнью. Муж погиб глупо, — проговорила она грустно. — После смерти Джека Сэм остался единственным мужчиной в семье. Для сестер он был чем-то вроде отца. Воспитывал их, следил за ними. Но, когда Дженни исполнилось пятнадцать, она не захотела, чтобы с ней обращались как с маленькой девочкой.