Моя хозяйка покачала головой с лукавой улыбкой.

— Дорогая, вы выглядите сегодня настолько цветущей, что я вам ни капли не верю, — улыбнулась чуть лукаво миссис Мидуэл. — Так что вы непременно должны пойти со мной на службу. Как же я дойду без вас до церкви?

Тут я посмотрела на пожилую леди с откровенной укоризной. Потому что всем было известно, что в свои шестьдесят три года Элинор Мидуэл обладала превосходным здоровьем и могла себе позволить даже прогулку от одного конца деревни и обратно. А до церкви идти всего-то минут семь пешком.

— Миссис Мидуэл, но я правда… — начала было я, но быстро сникла. — Я сейчас оденусь. Дайте мне буквально пять минут.

В церковь я по настоятельной просьбе миссис Мидуэл отправилась в лучшей шляпке, которую всего неделю назад купила в городе. Мне она казалась неподходящей, однако спорить из-за такого пустяка было просто глупо.

Всю дорогу хозяйка твердила, что я прехорошенькая, с чем, в целом, я не собиралась спорить, отлично зная цену своей внешности. Я действительно была прехорошенькой и по праву гордилась и правильными чертами лица, и густыми каштановыми волосами, и большими серыми глазами. Папа частенько говорил «вся в мать» и украдкой вытирал слезу. Моя мама умерла в родах, оставив отца безутешным вдовцом с маленькой дочкой на руках. С воспитанием единственного ребенка папа справлялся из рук вон плохо, что достаточно быстро осознал, и в моей жизни сперва появилась черед нянь, а в одиннадцать лет я отправилась в закрытую школу-пансион для девочек, которую практически не покидала до девятнадцати лет.

Выпуска из школы я ждала с превеликим нетерпением, казалось, весь мир готов упасть к моим ногам.

Увы, к ногам упало только окончательное сиротство, угроза нищенского существования и необходимость как можно скорей найти себе место. На счастье директриса моей школы, миссис Харт, проявила величайшую доброту и приняла участие в судьбе бывшей ученицы: именно глава школы написала всем своим знакомым и в итоге нашла мне место в небольшой деревеньке у давней подруги своей кузины.

К миссис Мидуэл я прибыла с одним чемоданом, который был настолько легок, что это вызывало отчаяние. Одно платье и смена белья не могли бы удовлетворить нужды самой неприхотливой девушки, а туфли на моих ногах могли развалиться в любой момент.

Пожилая леди, у которой мне предстояло служить, приняла меня со всей возможной сердечностью, и бедственное положение оказалось одной из тех причин, по которой я удостоилась такой откровенной приязни. Миссис Мидуэл, как многие бездетные леди преклонных лет, находила себя в служении ближним, и я стала еще одним ее благотворительным проектом. Сперва это уязвляло мое самолюбие — растили меня пусть и не в роскоши, однако никто не ожидал, что в итоге я окажусь в услужении, — однако смирение пришло быстро.

— Вечно вы так упрямитесь, моя дорогая, как только речь заходит о молодых людях! Ох уж эти новомодные веяния! А ведь добропорядочный супруг с состоянием дал бы вам положение в обществе и спокойную жизнь!

Первые месяцы жизни с моей хозяйкой я еще пыталась спорить с нею, однако быстро свыклась, к тому же это был, пожалуй, единственный недостаток миссис Мидуэл.

— И неужели вы считаете, будто я гожусь в жены викарию, а викарий годится в мужья мне? — осведомилась я с той обреченностью, которая рано или поздно появляется, когда приходится иметь дело с неизбежностью.

Об одной мысли, что меня можно представить супругой священника, брала оторопь. Брала и не отпускала. Неужели же теперь я настолько жалкое создание, что меня прочат в жены священнослужителю?

— Почему бы и нет, моя дорогая? — пожала плечами миссис Мидуэл. Вязаная шаль чуть сползла с худых плеч, и женщина поспешно ее поправила.