— Колбаса такая у нас, — добавляет на всякий случай Атарбай под общий взрыв хохота. — Чего вы? — чуть смущается он. — У вас же такого слова в языке нет? Или есть?

— Мы от вас это слово первым узнали, — громогласно хохочет один из пашто. — Как пример того, что у вас есть нельзя.

Присутствующие поддерживают его ещё одним взрывом хохота.

Пашто, в отличие от туркан, конину не ели принципиально, почитая её практически за харам.

— Ну, вы не едите, а мы решили попробовать её заготавливать централизованно, сразу на всех, — дипломатично скругляет углы Алтынай. — В общем, через час, м-м-м… даже чуть меньше, я смогу вам сказать, все ли кони на месте. И если пропали, то какие именно.

— Так вы что, совсем их никак не охраняли?! — не смог поверить услышанному один из дари.

— Да говорю же, мы этот загон планировали на мясо, — разводит руками Алтынай. — Там только достаточно старые кобылы и очень слабые жеребцы. Во-первых, в городе же последнее время воровства не было…

— Потому что руки ни у кого не лишние, — рефреном бормочет её брат.

— А что кто-то может позариться на обычное мясо, лично мне и в голову не приходило, — завершает пояснения Алтынай, по инерции чему-то удивляясь. — Эти кони — всё равно что мясо, понимаете? Да тем более, мы при массовом забое скота всё равно до одной десятой потом на садака отдаём. Так что…

_________

Через час там же.

— Исчезли несколько коней… — чуть запыхавшаяся, дочь хана с довольным видом размещается рядом с братом. — Одна кобыла с натяжкой сойдёт за гужевую; один жеребец — верховой, если всадник не огромный, — Алтынай, хохотнув, без затей хлопает брата по спине. — Ещё пара сойдут за заводных.

— Это всё? — Иосиф вежливо наклоняет голову к плечу.

— Почти. Ещё один, достаточно резвый в молодости, жеребец в случае необходимости может недолго, но быстро нести одного всадника.

— В отрыв уходить, — переводит сам себе вполголоса Атарбай, добавляя затем непонятное слово. — Спринтер. Ты уверена? — зачем-то переспрашивает он, веселя окружающих (поскольку в городе уже все знают, что в конях здоровяк не силён. Чтоб сказать мягко. В отличие от младшей сестры).

— Мне это важно, — осторожно добавляет здоровяк, не смущаясь неприкрытым весельем окружающих.

— Пф-ф-ф… — дочь Хана, хихикнув про себя, одаривает его красноречивым взглядом, явно не желая ругаться при всех. — Могу даже сказать, из какого кто приплода, от каких родителей и кто были родители родителей этих коней, — Алтынай в конце фразы не удерживается от насмешки. — Но и это не всё.

— Внимательно слушаю, дочь Хана, — Актар, влезая между двумя родственниками, пытается дипломатично переключить внимание присутствующих с неловкого момента.

— Это кто-то не наш, — уверенно продолжает Алтынай. — Заводные были из третьего приплода от текинцев, каурые.

На самом деле она называет один из доброго десятка оттенков коричневого, различаемого её народом в отношении масти лошадей. Но в языках присутствующих таких тонкостей нет.

— Неплохие. Даже где-то выносливые, хотя и не на траве ваших земель… Но за ними не "уйдёт" последний жеребец — ему надо отдыхать чаще них. Он будет тормозить всех, — пожимает плечами Алтынай. — А если распределить украденную рыбу с гужевого на заводных, то уже они будут немного тормозить: я узнала, рыбы немаленькие.