Искушение было слишком сильно. Марисала достала из конверта письмо и погрузилась в чтение.

Глава 3

Лайам столкнулся с ней совершенно случайно, кварталах в трех от дома. Марисала шла вниз по улице. С сумкой на плече.

«Какого черта?..»

Он выскочил из машины, остановив ее прямо возле пожарного крана, и, не выключив фар, бросился вдогонку.

Марисала оглянулась и, заметив его, ускорила шаг.

— Эй! — окликнул он ее, догоняя. — Что случилось? Куда ты?

Не замедляя шага, Марисала обожгла его гневным взглядом и выпалила длинную тираду по-испански.

На Сан-Салюстиано Лайам хорошо выучил испанский, но за последние годы основательно его подзабыл. Однако общий смысл был ему понятен. Марисала упоминала грязную крысу и лошадиный навоз, каким-то образом связывая эти понятия со своим собеседником. Еще Лайам расслышал что-то о предательстве старой дружбы… и о письме Сантьяго.

Она все узнала! Должно быть, нашла письмо и прочитала его!

Лайам чертыхнулся сквозь зубы и снова бросился за ней.

— Марисала, клянусь, я собирался тебе все рассказать…

Марисала резко повернулась к нему.

— Вот как? — спросила она. — И когда же? Когда ты собирался сообщить, что тебе поручено стать моей гувернанткой и бонной? Что ты должен научить меня красиво одеваться, модно причесываться, женственно ходить, непринужденно поддерживать светскую болтовню — а главное, не раскрывать рот при мужчинах?

Марисала дрожала от ярости, и Лайам понял, что совершил большую ошибку.

— Прости. Я понимаю, что должен был все объяснить сразу…

— Мне не нужен надсмотрщик! Мне не нужна ни твоя помощь, ни защита — и, уж конечно, не нужно твое гостеприимство!

— Марисала…

— Как ты мог согласиться на такую глупость? Как мог даже подумать об этом?

— Мне показалось, что это не так уж серьезно. Все, чему ты должна научиться, — не показывать при каждом удобном случае свою силу…

— Ага! Значит, я только и делаю, что показываю свою силу? — Пока Марисала не пускала в ход руки, но Лайам понимал, что этого недолго ждать. — Спасибо, что сказал. Вот не знала, что вы все так меня боитесь!

— Марисала, твой дядюшка — человек другого поколения. И тебе будет гораздо легче с ним столковаться, если ты…

— Если я что? Буду тихо, как мышка, сидеть в уголке и не вмешиваться в мужские разговоры, даже если мне есть что сказать? Буду носить платья и юбки, которые он для меня покупает? Проведу остаток жизни с Энрике Моралесом, человеком, которому Сантьяго продал меня в жены?

— Продал? О чем ты…

— Несколько лет назад я чуть было не вышла замуж.

Об этом Лайам знал. Сантьяго приглашал его на свадьбу, но Лайам отказался, извинившись и выдумав какую-то отговорку. Он не хотел видеть, как Марисала выходит замуж за другого.

Только несколько месяцев назад из телефонного разговора с Сантьяго Лайам узнал, что свадьба расстроилась.

— За несколько дней до свадьбы я случайно узнала, что Сантьяго предложил моему парню крупную сумму денег с условием, чтобы тот на мне женился. Разумеется, если бы я знала об этом, никогда бы не согласилась. Но я думала… — Марисала расправила плечи и гордо вздернула подбородок. — Я вела себя как дура, — сказала она. — Но, слава Богу, вовремя узнала правду. И никакой свадьбы не было.

Энрике. «Ее парень». Всеми силами души Лайам ненавидел этого человека — и не за то, что тот обидел Марисалу, а за то, что целовал ее, прикасался к ее телу, шептал ей слова любви.