— Эй, завяжи ему глаза, пока я держу его под прицелом, — приказал Джин. — Босс не хотел, чтобы он видел, куда мы его повезем. Хотя зачем ему это? Дьявол меня разрази, если я понимаю! Если бы моя воля, шлепнул бы его, и привет! Мертвецы обычно помалкивают.

Мышцы на худых щеках детектива судорожно подергивались, пока Марк туго завязывал ему глаза носовым платком. Но когда машина тронулась с места, он расслабился, прислонившись головой к подушке сиденья.

— Надеюсь, вы знаете, на что идете? — проговорил он.

— Это тебе следует беспокоиться! — огрызнулся Джин.

— Мне? Беспокоиться? Из-за двух сопляков? — Шейн кашлянул. — Вы уже дважды упустили меня сегодня.

Сделав левый поворот, машина неожиданно вильнула вправо.

Джин хрипло рассмеялся.

— Учти, заклинание действует два раза. Дважды тебе повезло, но на третий чары рассеются. Кончается, сыщик, твое ирландское счастье.

— Возможно. — Майкл сосредоточился на поворотах, которые делал Марк. Он довольно прилично знал эту южную часть побережья, но единственное, что мог сделать, — это попытаться сохранить представление, в каком направлении, маневрируя по петляющим улицам, двигалась машина. Ему приходилось нелегко, так как шофер беспрерывно сворачивал то налево, то направо, петляя по улочкам и переулкам как сумасшедший.

Эта бешеная езда продолжалась довольно долго, но наконец машина остановилась. Урчание мотора стихло. Отворилась дверца, чья-то рука схватила детектива за локоть, и хриплый голос сказал:

— Приехали. Конец твоей везухе, сыщик!

Шейн вылез из машины и оказался на сыром песке. Его повели с завязанными глазами — сначала по песку, затем вверх, по короткому дощатому настилу. Он услышал, как отперли дверь, ощутил толчок в спину и шагнул в комнату. Носовой платок закрывал ему глаза, но и через повязку можно было различить, что в помещении горит свет. Чья-то рука возилась с узлами, стаскивая ее с его лица.

Шейн сощурился на керосиновую лампу, стоящую на грубо сколоченном деревянном столе. Медленно повернувшись, он с усмешкой уставился на слегка помятую фигуру Герберта Карлтона. Тот с видом мученика ерзал на жестком стуле в самом дальнем углу комнаты, обставленной незатейливой деревянной мебелью.

При виде детектива Карлтон в ужасе подпрыгнул на сиденье.

— Шейн! Так они завладели и тобой?! Я-то думал, ты им не по зубам. — Он со стоном откинулся на спинку стула, непрестанно облизывая губы.

Вид у него был весьма непрезентабельный. Нарядный серый костюм, безукоризненно чистый и сидевший на нем безупречно, был измят и порван в нескольких местах, словно его владелец только что побывал в потасовке. На лице Карлтона, обильно обклеенном полосками липкого пластыря, застыла какая-то ужасающая гримаса.

Майкл покрутил головой.

— Похоже, по тебе прошлась циркулярная пила?

Карлтон с достоинством расправил плечи:

— Я сопротивлялся как мог.

— Черт! Он сражался, как дикая кошка, — прохрипел Джин, скаля зубы. — Котелок у него варит похуже, чем у тебя, сыщик, так что он не сразу сообразил, что сопротивляться бесполезно.

Не торопясь, Шейн оглядел комнату. С одной стороны было два окна с тяжелыми деревянными ставнями, защищающими от штормов. Под ногами — истертый сосновый пол, ничем не прикрытый. Стены сложены из грубо стесанных досок, потолок под стать им.