— Дайана… — Вскочив, Томас помог ей встать и заключил ее в объятия. — Как же я люблю тебя! — прошептал он.

Немного позднее, выйдя к нему в золотистой ночной рубашке, она предупредила:

— Это не моя идея.

— Нет? — Он провел пальцем вдоль треугольного выреза.

— Нет, это мама с Энн заставили меня купить.

Он усмехнулся.

— Неплохо.

— Она прикрывает ногу, Том. — Я еще стесняюсь.

— Напрасно, милая. — Он улыбнулся — как луч солнца после дождя выглянул. — Я думал, что теперь ты перестанешь переживать.

— Ты такой замечательный, Том, — прошептала она.

— Не всегда. — Он обнял ее за талию. — Если я не могу быть с тобой, я становлюсь невыносимым.

На губах ее задрожала улыбка.

— Это мне нравится.

— Мы так и не поели, — сонно произнесла Дайана позднее, лежа рядом с ним в постели. Атласная рубашка валялась на полу.

— Нет, моя принцесса.

— Значит, для тебя все по-прежнему, Том?

— Намного лучше. Ты для меня не только все та же волшебная принцесса, теперь ты моя. Помнишь, как мы занимались любовью в первый раз?

— О Боже, конечно! Я даже помню, как ты впервые меня поцеловал.

Томас усмехнулся.

— Мне бы надо было сообразить, что потом я всю жизнь буду мучиться.

— Мучиться?

Он поцеловал ее долгим поцелуем.

— Да, буду бояться потерять тебя.

Дайана тихо засмеялась.

— Ничто не в силах заставить меня отказаться от такого совершенства, как ты, Томас Уильямс.

— Мне нравится то, что ты говоришь, и… — Он помолчал, лаская ее грудь. — Дайана, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, Том. А мы?.. Нет, — вздохнула она.

— Что?

— Я хотела предложить уехать и все сделать по-тихому, но это расстроит родных.

Томас застонал, но потом засмеялся.

— Ты права, не надо их разочаровывать. Только давай не будем долго ждать.

— Том, — дыхание Дайаны участилось от охватившего ее желания, — я хочу тебя…

— Дайана… — Он прильнул к ней всем телом, целуя ее нежную шею.