Чувствуя свою вину перед Таней, Катя произнесла вслух, ни к кому не обращаясь:

— Надо быть очень умным человеком, чтобы придумать такой экзотический способ проходить сквозь стену. Я бы не догадалась.

Никто ничего не ответил.

Таня смотрела в окно на темную уснувшую столицу, и по ее лицу гуляла довольная улыбка.

2

Мало кто из журналистов интересовался реставрационными работами, и музей встретил Метелкина с распростертыми объятиями. Молодого человека проводили в святая святых и долго внушали ему, как труден хлеб реставратора и как несправедливо оплачивается их талант.

Метелкин делал снимки и покачивал головой:

— Удивляюсь, сколько профессий заложено в одном человеке. Он же и штукатур… смотрите, как шпателем работает, счищая лишнее с холста. Он же и врач… вот я вижу инструменты, скальпель, шприц, тампоны, марлю. Примочки делают, будто больному. А ведь это всего лишь картина. Он же и художник. Я бы сказал — гравер. Надо же ухитриться работать такими тонюсенькими кисточками! Какие глаза надо иметь!

Интеллигентная полная дама, ведущий искусствовед Музея имени Пушкина, сопровождающая репортера по запасникам и реставрационным мастерским, одобрительно кивала головой:

— Как вы правы, Евгений. Многие шедевры, что находятся сейчас в залах музея, спасены от неминуемой гибели этими скромными тружениками невидимого фронта.

— Еще одно любопытное сравнение! Так обычно называют разведчиков, Нина Алексанна. А ведь и правда, люди приходят любоваться шедеврами великих мастеров, и никто не задумывается о тех, кто спас им жизнь, вложил в это свою душу.

Нина Александровна расцвела в улыбке. Какой обаятельный молодой человек! А он знай себе фотографирует, даже то, что к шедеврам не имеет никакого отношения: коридоры, лестницы, переходы, окна.

— Скажите, Нина Александровна, похищение «Святого Луки» было совершено именно реставратором музея, а не рецидивистом, как показано в кино? Вы же видели фильм «Возвращение «Святого Луки»?

— Конечно. Вы правы. В семье не без урода. Но это единичный случай и преступника нашли. Фильм так и называется: «Возвращение «Святого Луки», а не «Исчезновение…».

— Если бы картину не нашли, то и фильм снимать не стали бы. Ну а были другие случаи, когда картины исчезали и не возвращались?

— За время моей работы в музее, а я здесь работаю более тридцати лет, ничего похожего не случалось.

— Не помню где и от кого я слышал, будто в Эрмитаже висит половина добротных подделок вместо подлинников. Громкое заявление. Не так ли?

— Популистское заявление. Политикам как-то надо привлекать внимание к своей персоне. Говорить можно что угодно. Наши коллекции собраны очень давно. Картины прошли тщательные экспертизы. Экспертная лаборатория Грабаря имеет непререкаемый авторитет. А потом, мы неохотно покупаем живопись конца девятнадцатого — начала двадцатого века. В особенности это касается Сальвадора Дали и Пабло Пикассо. Этих великих мастеров только ленивый не копировал.

— А как дела обстоят с импрессионистами? Картины Ван Гога, Модильяни, Моне стоят десятки миллионов долларов, и их не так сложно копировать, как Рембрандта или Вермеера.

— При жизни они ничего не зарабатывали. Не имело смысла тогда их копировать. Бум начался в тридцатые годы. Подделки тех лет уже давно осели в частных коллекциях. Их отличить очень сложно. Подделки сами по себе стали раритетами. Но у нас таких нет.

Нина Александровна вывела Метелкина в зал музея. Сегодня он не работал. Они прошлись по залам, никому не мешая, и им никто не мешал.

— Многие галерейщики узнают о том, что у них висят подделки, с большим опозданием.