— Спасибо, дорогой. Возможно, я поеду в Италию, а на обратном пути могу на несколько дней остановиться в Лондоне…

— Нет! — Глаза Грега потемнели. Хватит с него и того напряжения, которое предстояло ему в течение трех месяцев. Не стоило усугублять его еще и присутствием жены, которая не любит его. Грег уже смирился с мыслью о том, что, если он снова встанет на ноги, Лизетт, вероятнее всего, уйдет от него. Тогда ее уже не будет удерживать долг перед ним. — Обо мне не беспокойся, — холодно добавил Грег. — Все будет в порядке. Я позвоню тебе из клиники. До свидания, Лизетт.

— До свидания, — печально ответила она.

* * *

Первая открытка от Доминика пришла из Брюсселя.

«Пишу из кафе на Гран-плас, и ты ни за что не угадаешь, кто сидит рядом. Мел! Она здесь на каникулах вместе с тетушкой. Отсюда они поедут в Кельн, а оттуда отправятся вниз по Рейну до Гейдельберга. Путеводители утверждают, что если достаточно долго просидеть в кафе на Гран-плас, то мимо постепенно проследуют люди почти со всего мира. Но кто бы мог поверить, что я встречу Мел после стольких лет! Невероятно, но она совершенно не изменилась! Я сидел, с наслаждением пил пиво и вдруг услышал, как женский голос с типичным английским акцентом жалуется на то, что голубь испортил ей прическу. Я обернулся и увидел Мел! Ну все, мне пора. Очень люблю. Д.».

Лизетт несколько раз перечитала открытку. Мелани. Интересно, она все такая же хорошенькая и такая же егоза, какой была в детстве? Как странно, что после всех попыток Анабел разорвать детскую дружбу между Мелани и Домиником они все же встретились на площади в Бельгии! Лизетт решила, что это судьба, и больше не думала об этом, пока не получила от Доминика еще две открытки — из Кобленца и Мангейма.

«Мел не поедет домой с тетушкой, когда они доберутся до Гейдельберга, а отправится со мной в Италию. Южная Германия великолепна, здесь потрясающие сельские пейзажи. Очень люблю. Д.».

Лизетт со страхом смотрела на строчки, написанные уверенным почерком. Мелани так молода. Наверняка она не спросила разрешения у Анабел. Потому что если бы спросила, то, несомненно, получила бы отказ. Уж никак не Доминика пожелала бы Анабел в спутники своей дочери. Одно только упоминание его имени вызвало бы у нее воспоминания о неверности Люка. Анабел, как и Грег, категорически не хотела никаких отношений между их семьями.

Лизетт написала сыну письмо, молясь в душе, чтобы оно пришло в Гейдельберг раньше, чем молодые люди уедут в Италию. Она писала, что Мелани должна вернуться домой, и просила их не проводить лето вместе. Лизетт мотивировала это тем, что Мелани очень молода, поэтому ее путешествие с Домиником, которого она не видела много лет, несомненно, расстроит Анабел. Лизетт потребовала, чтобы Доминик немедленно позвонил домой.

Но ни ответа, ни телефонных звонков не последовало. Следующие открытки пришли из Австрии. Тетушка Мелани вернулась в Англию. Альпы потрясающие. Во время купания в горном озере захватывает дух от холода. В начале следующей недели они надеются быть уже в Италии.

Лизетт ничего не могла изменить. Она позвонила в справочное бюро международной телефонной службы и попросила дать ей номер телефона Анабел, но оказалось, что его нет в справочнике. В конце июля открытки стали приходить из Италии — из Пизы и Флоренции. Флоренция им так нравится, что они не хотят уезжать. Лизетт едва не лишилась чувств и подумала, почему никак не реагирует Анабел. К началу августа Лизетт решила, что ни тетушка, ни Мелани не сообщили Анабел, кто сопровождает ее дочь в поездках.

Беспокоило Лизетт и другое. Грег перенес четыре операции, и, хотя ноги начали шевелиться, все еще оставались сомнения в том, что он сможет ходить.