Впрочем, он понимал, что выбор предрешен заранее. Независимо от того, насколько он сблизился со своим отцом, оба всегда будут Суайтеками. Поэтому что-то обязательно должно остаться недосказанным.
— Джек, я хочу кое с кем тебя познакомить, — сказал Гарри.
Джек обернулся и обнаружил своего отца стоящим рядом с джентльменом выдающейся латиноамериканской внешности — его прочеркнутые серебром черные волосы были гладко зачесаны назад, словно он только что вылез из бассейна. Гарри дружески обнимал его за плечи.
— Джек, это Гектор Торрес. Теперь в Южной Флориде он — новый…
— Федеральный прокурор. Я знаю, па. Я ведь адвокат защиты по уголовным делам, ты не забыл?
— Не ругайте старика, — улыбаясь, заметил Торрес. — Это я попросил, чтобы меня представили. Мы с вами формально не знакомы, Джек, но у меня такое чувство, будто я давно вас знаю, я столько слышал о вас.
— Вы хотите сказать — о тех временах, когда я был обвинителем? — уточнил Джек.
— В общем-то, в основном от вашего отца. Мы с ним старые приятели. Я помню его тридцатый день рождения.
— Однако этим воспоминаниям Бог знает сколько лет.
— Эй, сынок, поосторожнее.
Они посмеялись, и Торрес посерьезнел.
— Не думаю, что ваш отец когда-либо выставлял свою кандидатуру на официальную должность, не имея моей поддержки за спиной. Припоминаешь что-либо подобное, Гарри?
— Нет. Ты всегда был рядом.
— Это правда. Я всегда был рядом с тобой. — Он сделал паузу, словно для того, чтобы воспоминания на мгновение вернулись к ним. Потом взглянул на Джека и произнес: — Должен заявить со всей серьезностью, что в нашей конторе у вас по-прежнему безупречная репутация. Я понимаю, что вы — выдающийся адвокат.
— Это зависит от того, с кем вы в данный момент разговариваете, — заметил Джек.
— Собственно говоря, в последнее время я разговаривал со многими людьми. Если хотите знать, пару часов назад я беседовал о вас с Алехандро Пинтадо.
Между ними возникла неловкость, уж слишком суровым для такой праздничной обстановки было выражение лица одного из самых старых друзей Гарри.
Гарри поморщился.
— А, бедный Алехандро. Я читал о его сыне и все собираюсь черкнуть ему пару слов. Кошмарная история.
— Да, — согласился Торрес, не сводя взгляда с Джека. — Ужасная, просто кошмарная история.
— Как он держится? — спросил Гарри.
— Настолько хорошо, насколько это вообще возможно. — И он снова взглянул на Джека, потом добавил: — Разумеется, время от времени у него случаются срывы.
— Знаешь, передай ему мои наилучшие пожелания, — сказал Гарри.
— Хорошо, я так и сделаю. Вообще-то говоря, я оставил его в прекрасном расположении духа. Я не вправе вдаваться в подробности — судебная тайна и все такое, — но, думаю, очень скоро мы предъявим обвинение. С учетом того, что семья потерпевшего проживает в Южной Флориде, дело было назначено к слушанию в округе Майами.
— Я так и думал, — произнес Джек.
— Да. Алехандро попросил меня лично заняться этим делом. Это несколько необычно для федерального прокурора — выступать обвинителем в конкретном случае. Но Алехандро — мой хороший друг. Я сказал ему, что выполню его просьбу.
— Очень любезно с вашей стороны, — заметил Джек.
— Это самое малое, что я могу для него сделать, — заявил Торрес.
На заднем дворе, по другую сторону распахнутых настежь дверей в стиле «а-ля Калифорния», внезапно смолк оркестр. |