Из уличного кафе издевательски донесся голос с пластинки:

Эта песня неслась из каждого ресторанчика с русским названием, ее любили уличные музыканты, продавцы сувениров тоже заводили проигрыватели. За два дня Олег Павлович возненавидел ее до дрожи. Но деваться было некуда, местные жители любили предаваться ностальгии по России. Русский язык звучал тут гораздо чаще румынского, русские книги продавались на каждом углу, в маленьких лавочках можно было купить хоть самовар, хоть фарфор с императорским вензелем. Вечерами даже в этом городке не обходилось без цыганского хора, исполнявшего «Очи черные» и «Две гитары». При этом под крыло Республики Бессарабия отнюдь не рвалась, предпочитая жить своим умом и извлекать выгоду из положения между Востоком и Западом. Ностальгия по России была частью прибыльного дела, и занималась маленькая страна этим весьма увлеченно. Владелец самого модного кишиневского ресторана, например, назвал свое заведение «Развесистая клюква» и установил у входа фигуру медведя в ушанке и с балалайкой. Народ в его ресторан валом валил, тем более что борщ и блины там были вкусны невероятно.

Олег Павлович тяжело вздохнул.

Конечно, стоило бы еще несколько дней отсидеться в этой дыре, чтобы след остыл, а ищейки немного угомонились. Да и в себя прийти не мешало бы. Потом думать, как быть дальше. Попробовать все же воспользоваться паспортом гражданина Бессарабии, который ни разу его не подвел — через границу Республики Варан с ним не ездил, но с западной стороны он никогда подозрений не вызывал. Завел его Олег Павлович специально для того, чтобы без хлопот бывать в этом коридорчике между Республикой и Европой — положение Бессарабии было выгодно не только ее жителям, но и многим приезжим.

Или продумывать другие ходы — через Западную Украину, например. Чуть более рискованно, и все же можно попытаться.

Но тихое ничегонеделание в гостинице богом забытого городка оказалось невозможным. Приказ требовал немедленного исполнения. Если Барон, невозмутимый и холодный, как снежники Гималаев, почувствовал беспокойство, простым смертным было позволительно кричать «караул».

Надвигалось что-то непредсказуемое и, возможно, опасное. И следовательно, полковника необходимо остановить, а Колокольцы вывезти в кратчайшие сроки.

Что же, придется воспользоваться рискованным вариантом, который он берег на крайний случай. Видимо, он и наступил…

За новостями политики, равно как и деловыми, Олег Павлович следил пристально. А потому о встрече глав стран Востока с руководством Республики был прекрасно осведомлен. Неподвижно глядя в потолок, он прикидывал, чьей помощью лучше воспользоваться. От фальшивых документов решил отказаться — вряд ли они будут надежнее бессарабского паспорта, а республиканцы сейчас с остервенением обнюхивают каждую бумажку. Конечно, можно попытаться проскочить в качестве бизнесмена, сопровождающего делегацию, оно и организовать легче, но если его опознают, то, конечно, исчезновение прямо на таможенном посту устраивать не станут, а вот завернуть могут. Что совершенно неприемлемо.

После нескольких минут размышлений эмиссар Барона решил, что честность — лучшая политика. В конце концов, почему бы не воспользоваться настоящим именем и настоящим подданством? Скромный переводчик в составе делегации Китая не привлечет излишне пристального внимания. Нет, разумеется, идентифицируют его моментально, но поднимать скандал на границе не станут. Официально на него ничего нет, он чист. В армии не был — по состоянию здоровья, ни с рейхом, ни с Японией не сотрудничал. Обычный харбинский служащий, из русской диаспоры. К Республике, как и многие эмигранты, симпатий не питал, но китайским подпольщикам во время войны помогал, что было чистой правдой — Барон во время войны держался нейтралитета и желал заводить связи с обеими воюющими сторонами.