— Как вам будет угодно, варр Кир, — даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе, подчеркнуто подобострастно поклонилась она.

А я вдруг понял, что меня самым банальным образом развели, как самого обычного туповатого циркового ослика. Повесили перед носом морковку, и давай, пляши под нашу дудку, чтобы заслужить обещанное угощение. Которое вообще может оказаться несъедобной плюшевой игрушкой или даже иллюзией какого-нибудь художника, или кто тут у них за глюки отвечает.

И ведь я наверняка далеко не первый лох, что на эту самую морковку повелся. С искренней радостью и надеждой. И ведь никуда не денусь: теперь буду по их команде ходить, прыгать, танцевать и говорить нужные слова, до последнего такта надеясь, что она настоящая. Вкусная и сладкая морковка, имя которой «жизнь». И что достанется она именно мне.

Кроме этого обидного факта, до меня дошло еще кое-что.

Варра Рил сделает все что угодно, чтобы сберечь тело своего хозяина и не допустить, чтобы в нем поселился какой-нибудь жалкий имномирянин вроде меня. Потому что она по уши влюблена в этого треклятого варра Кира ан’Лерон, и фанатично ему предана.

Интересно, знает ли об этом невеста Небесного Лорда?..

Интерлюдия вторая

— Ну, и как тут поживает мой любимый пациент? — стул тяжело скрипнул под весом усевшегося на него грузного пожилого доктора, — Не жалуется, порядок не нарушает, ведет себя в кои-то веки примерно — прямо хоть на доску почета его вешай, в качестве примера!

— Здравствуйте, Сергей Владимирович, это я вас вызвала.

— Хм. Неужели он даже из комы ухитрился уже что-то натворить?

— Нет. То есть да. В смысле нет… — девушка смущенно покраснела и бросила умоляющий взгляд на Анатолия, мол, выручай.

— Эта вот медсестра утверждает, что мой товарищ что-то втихаря хомячит, причем не выходя из комы… Или кого-то…

— Хомячит? — бросил на юношу взгляд над очками, опасно сползшими на кончик носа, Сергей Владимирович.

— В смысле ест. В неположенное время и через неположенное место, судя по всему.

— Хм… На внутривенное питание, я смотрю, вашего друга еще не перевели… А разве по графику у него не должен быть скоро ужин, Саша?

— Должен, вот только…

Договорить она не успела, потому что пациент вдруг задергался, захрипел. Приборы отреагировали на его действия протяжным писком и хаотичной пляской огоньков на мониторах.

— Что с ним? — вскочил Толик, — Он умирает? Да что вы сидите, сделайте уже что-нибудь!

Сергей Владимирович спокойно открыл тумбу, в которой лежал комплект лекарств, схватил какой-то шприц и ловко вонзил его чуть выше сгиба локтя пациента, точно в вену. И едва поршень выдавил лекарство, как судорожные движения Кирилла прекратились, и он успокоился, словно только что и не бился в конвульсиях.

— А разве не в трубку надо колоть?

— Вы бы поменьше смотрели телевизор, молодой человек, — наставительным тоном  произнес врач, сосредоточенно сопя и проверяя соединения трубок капельниц и катетеры, — И вообще, вы кто такой и что делаете в палате? Сашенька?!

— Это друг его, навестить пришел.

— И с каких это пор у нас друзей пускают к пациентам, лежащим в коме?

— Так ведь… — девушка беспомощно захлопала ресницами, не зная, что сказать, и бросила полный мольбы о помощи взгляд на Толика.

Тот лишь пожал плечами, мол, сами разбирайтесь с вашими порядками и беспорядками. А потом вдруг посмотрел на пациента и нахмурился:

— Хм. А это вот тоже нормально? — поинтересовался он, указывая на шею товарища.

На которой, прямо на их глазах, появился хорошо заметный разрез длиной сантиметров пять-шесть.