— Обо что это он так? — удивился Сергей Владимирович.

— Когда вы его кололи, ничего такого не было. Только что появилось.

— Сашенька, будьте так любезны, обработайте рану. Молодой человек, вы точно уверены, что ваш приятель не поцарапался обо что-нибудь во время припадка?

— Обо что? О воздух? К тому же это никакая не царапина, а самый настоящий порез чем-то очень острым. И глубокий!

— А вы, значит, в этом разбираетесь? — врач поправил очки, заинтересованно уставившись на Анатолия и уже не пытаясь выставить его за дверь.

— Так мы же вместе делаем серию передач о выживании в экстремальных условиях. У нас и о разных травмах тоже выпуск есть. Как распознать, чем обработать, как и чем правильно зашить  или как шину сделать из пары веток и…

— Да-да, я вас понял, молодой человек. К счастью, у нас здесь условия очень даже комфортные и современные. Но как только нам урежут финансирование, и придется бинты мастерить из обрывков одежды — я сразу же обращусь к вам за консультацией, как к специалисту…

— Сер… Сергей Владимирович! — окликнула врача медсестра, — Смотрите!

Девушка указывала на шею пациента. На которой не было ни малейших следов недавнего пореза. Ни легкой царапины, ни шрама — ничего, разве что пара едва заметных следов от размазавшихся капель крови. В руке Саша держала марлевый тампон, которым собиралась обработать рану, но тот был совершенно чист.

— Не понял. А где разрез? — удивился мужчина. — Он ведь только что был?

— Был, — кивнул Толик.

— Но сейчас его нет…

— Нет.

— Чертовщина какая-то.

Сергей Владимирович вдруг рассмеялся и погрозил медсестре пальцем:

— Ай-я-яй, Сашенька, и не стыдно вам, а? Разыгрывать старого уставшего человека в конце рабочего дня! А я ведь уже, грешным делом, подумал, что мне и впрямь всякие глупости мерещатся. И вам, молодой человек, — он повернулся к Толику, — тоже должно быть стыдно! Ну как дети малые, честное слово…

Доктор закряхтел, тяжело поднимаясь со стула.

— Вас никто не разыгрывал вообще-то. Мы тоже видели этот порез.

— Да ладно уже вам… Тоже мне, специалист по экстремальному зашиванию! Попались, так попались. И вообще, больница — это не место для всяких шуточек! Вот лично я уверен, что товарищу вашему было совсем не смешно. Кстати, а что вы сделали с приборами? Как это все подстроили? — он вдруг забеспокоился, — Вы ведь вы же… они же…

— Камера работает? — спросил вдруг Толик, — Посмотрите записи и сами все увидите.

— Так я и сделаю, даже не сомневайтесь, молодой человек. А вы, Сашенька, вы…

Он захрипел, потом махнул рукой и вышел из кабинета.

— И что теперь будет? — прошептала дрожащим голосом девушка.

— Премию получите. За устранение смертельно опасных ран при помощи простого тампона и… что там у вас? Мирамистин?

— Перекись. Получается и дезинфекция, и еще она пенится, вымывая грязь и кусочки плоти из раны, и кровотечение приостанавливается… — зачем-то начала объяснять она.

— Ну вот прямо так тебя значит и повесят на доску почета: с банкой перекиси наперевес.

— Вы… Вы издеваетесь, да? — всхлипнула она.

— Ну во-от, — Анатолий смутился. Он был типичным интровертом, и не умел обращаться с плачущими девушками, — Ладно бы вы перекисью плакали — ей хотя бы раны можно обрабатывать. А то ведь соленая бесполезная жидкость, — неуклюже попытался пошутить паренек.

Да уж, до Кира ему точно далеко. Собственно, потому тот и «торгует лицом» на камеру — у него и язык хорошо подвешен, и природные данные впечатляют.