– Ох, ну наконец то, Сеня, – усмехнулся Артур. – Я уж, грешным делом, думал, с тобой что то не так. Ну совсем бабами не интересуешься. А эта Синицына, красивая она. И поет классно. Понравилась тебе? Думаю, проблем не будет. Актрисы, они, обычно сговорчивые…

Арсению захотелось врезать приятелю, но он сдержался.

– Считай, уже звоню ее концертному директору. И денег не надо. Рад помочь другу. А с Маринкой ты как вопрос решишь?

– Ну для тебя ведь не секрет, что она твою супругу терпеть не может. Она уже заявила, мне, что не пойдет. Я буду с Игорем Монаховым.

– Ну тогда вообще нет проблем! И не смущайся ты, Сеня. Нормальная просьба. Мужская.

На торжестве Арсений сидел за одним столом с именинником. Он не мог дождаться, когда Яна выйдет на сцену. Когда это, наконец случилось, он не мог отвести от нее глаз как когда то в юности.

Она была в длинном лиловом платье, облегавшем ее по прежнему безупречную фигуру. Ее нельзя уже было назвать ребенком. На сцене стояла редкой красоты женщина. Единственная, кого он любил. Она спела множество красивых и душевных песен, но публика все не отпускала ее, вновь и вновь вызывая на бис.

Когда она вышла в очередной раз, Арсений наконец поймал ее взгляд. Он смотрел на нее внимательно и спокойно. Он хотел, чтобы она поняла: он не отступит.

Потом она ушла в гримерную, чтобы немного передохнуть.

– Друг, давай, дуй следом, – шепнул ему Артур. – Сейчас самое время, ты мне поверь.

Яна сидела перед зеркалом и поправляла прическу. На ней было другое платье – серебристое с открытыми плечами. Значит, она еще будет сегодня петь.

– Если ты скажешь, я уйду. Тебе нужно просто сказать…

Яна хотела сказать, чтобы он уходил, напомнить о том, что они оба несвободны, но не могла вымолвить ни слова.

Арсений подходил все ближе и она вдруг поняла, что не в силах его остановить. Что это чувство сильнее ее разума и воли. Он был уже близко, опасно близко, она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ощущение, которое она так и не смогла забыть… Она просто стояла и смотрела на него, не в силах пошевелиться, хотя где то в глубине душе понимала, что это ее последняя возможность спастись, избежать этого безумия.

Арсений поцеловал ее, готовый к взрыву негодования, проклятиям, к пощечине. Он решил, что стерпит что угодно, потому что все это вполне заслужил.

Но когда он поцеловал Яну, она заплакала. Она плакала потому, что они оба совершили столько ошибок и теперь то, что они сделали, непоправимо. Она думала, Арсений никогда больше к ней не вернется и почти научилась жить без него. Но он вновь ворвался в ее жизнь, срывая все преграды на пути. И в этот момент она просто не могла думать ни о чем другом..

– Я люблю только тебя… Ты даже не можешь себе представить, как я мечтал об этом, – сказал Арсений.

В этот момент ему казалось, что все, что произошло с ним за эти годы, все ужасы войны, все войны большого бизнеса, все было ради этого единственного мгновения, когда он смог снова заключить Яну в свои объятия.

– Что же мы будем делать дальше, Сеня? – прошептала она очень тихо.

Дверь скрипнула и он едва успел отпрянуть.

– Яна, пора на сцену, – сообщила организатор мероприятия.

Сейчас иду. Арсению тоже пришлось вернуться в зал.

Яна что то сказала музыкантам и вдруг запела песню, которая была так не похожа на все предыдущие, но Арсений знал, к кому она обращается. Яна больше не избегала его взгляда. Она говорила с ним так, как лучше всего умела.

Каким ты был, таким остался,

Орел степной, казак лихой!

Зачем, зачем ты снова повстречался,

Зачем нарушил мой покой?

Зачем опять в своих утратах

Меня хотел ты обвинить?

В одном, в одном я только виновата,

Что нету сил тебя забыть.